Катуков против Гудериана
Шрифт:
План боя, предложенный Ревякиным, не устраивал многих командиров, в том числе и Катукова. Во—первых, командующий группой распорядился распределить танки (по 5–6 машин) по стрелковым полкам, тем самым распылил силы для нанесения главного удара и развития успеха. Во—вторых, наступление предполагалось начать без предварительной артиллерийской подготовки. [75]
Утром 4 декабря началось наступление на Крюково. Как и следовало ожидать, противник открыл массированный огонь из всех видов оружия.
75
ЦАМО,
Кругом рвались мины и снаряды. Ни танки, ни пехота и уж тем более кавалерия не могли подойти даже к окраине села. Пришлось отводить войска на исходные позиции.
Стало очевидно: лобовая атака успеха не принесет. Крюково не взять без серьезной артиллерийской подготовки, и тем не менее Ревякин решил повторить атаку, направив в бой на этот раз все танки бригады, не оставив даже танкового резерва, что опять же чревато было серьезными последствиями: парировать контрудары противника было нечем. Катуков тревожился из—за того, что атака была назначена ночью, а при плохой видимости танкисты вряд ли выполнят поставленную задачу. Тем более бросать танки без прикрытия артиллерии куда как опасно.
Замысел — душа боя. Как раз замысел командующего группой не отличался ни четкостью, ни оригинальностью. И как результат — новая неудача. Бригада потеряла несколько танков.
Узнав о потерях, Катуков мрачно произнес:
— Если мы даже возьмем Крюково, то это будет пиррова победа. Слишком дорогая цена!
В ту же ночь в штабе 8–й стрелковой дивизии состоялось совещание командиров. Ревякин нервничал: две атаки, проведенные без видимых результатов, обескураживали его.
— Будем менять тактику, — сказал он. — Мы слабо знаем систему обороны противника, отсюда большие потери. Во время последней атаки не было четкого взаимодействия между подразделениями. Сказалось, конечно, на ходе наступления и отсутствие маневра. Это моя точка зрения на все наши неудачи.
В ходе обмена мнениями командиры высказали свои соображения по захвату Крюкова. Очередь дошла до Катукова.
— Теперь всем ясно, что действовали мы с самого начала неверно, — сказал Михаил Ефимович. — Придание одного—двух танков стрелковой роте не приносило желаемых результатов. Мы били противника, по сути дела, растопыренными пальцами, а не кулаком. Атаки показали, что взять Крюково в лоб трудно, значит, надо искать выход. Но какой? Фланговые удары, мне кажется, позволили бы достичь успеха. Надо все—таки обходить село, зажать его в железные клещи. Разумеется, все это предстоит сделать при достаточной артиллерийской подготовке.
С мнением Катукова согласилось большинство командиров.
Третья по счету атака началась утром 7 декабря. Основные силы группы наносили удар по фронту, два отряда, усиленные танками, обходили Крюково и Каменку. Танковые группы Лавриненко и Бурды, по замыслу Катукова, должны были действовать на главном направлении. Они поддерживали 1077–й гвардейский стрелковый и 45–й кавалерийский полки. Мотострелковый батальон Михаил Ефимович поставил на левом фланге, строго—настрого приказал капитану Голубеву действовать только по его сигналу.
Тринадцать минут артиллерия била по крюковским, затем по каменским укреплениям. С командного пункта видно было, как в воздух взлетали бревна блиндажей, рушились дома, превращенные когда—то в доты. Огонь велся довольно сильный и прицельный. Пошли в атаку передовые отряды. Гитлеровцы ответили огнем, они дрались за каждый дом, за каждый блиндаж и окоп, понимали, что если их выкурят из теплого насиженного места, то зимовать
Первые же донесения на командный пункт говорили о том, что наступление развивается успешно. Молчали только Лавриненко и Бурда. Но вот откликнулись и они. Их танки уже действовали в районе кирпичного завода и на северных окраинах Крюкова. И все же бой по разгрому Крюковского оборонительного узла затянулся, продолжался до второй половины дня 8 декабря. Гитлеровцы подтягивали резервы, бросались в контратаку. Только все их усилия были напрасны. Когда обозначился перелом в ходе боя, Катуков направил в обход Крюкова отдельный танковый батальон средних английских танков «Матильда» под командованием капитана Герасименко, приданный бригаде перед самым наступлением. Резерв комбрига сделал свое дело.
Разгромленный противник отступал на запад. На Крюковском оборонительном рубеже он потерял 10 танков, 2 грузовые и 10 легковых машин, 2 тягача, 2 тяжелых орудия. Кроме того, наши войска захватили 12 легких и средних танков, 6 грузовых и 5 легковых автомашин, 4 тягача и другое военное имущество.
У бригады тоже были потери: подбито 9 танков, одна машина сгорела на поле боя, все остальные отбуксированы в Снегири, отремонтированы и вскоре вступили в строй.
Танковая бригада приобретала опыт наступательных боев. Пока что это были первые шаги на запад, а бойцы—катуковцы говорили, что это шаги к Берлину. Как только затихли бои, Катуков с Кульвинским обошли Крюково и Каменку, облазили блиндажи и подвалы, изучая систему немецкой обороны. Михаил Ефимович заносил все, что его привлекало, в рабочую тетрадь. Впоследствии его наблюдения легли в основу инструкций, наставлений, памяток для танкистов и мотострелков.
Закрепившись на новых рубежах, бригада Катукова готовилась к преследованию противника, отошедшего на западный берег Истры и Истринского водохранилища. Немцам нельзя было давать передышки, задача теперь одна — гнать их с московской земли, освобождать другие города и села.
Для преследования отступивших немецких частей командующий 16–й армией Рокоссовский создал три подвижные группы под командованием генералов М.Е. Катукова, Ф.Г. Ремизова и А.И. Белобородова. Катукову временно были приданы 17–я танковая и 40–я стрелковая бригады, в дальнейшем — 35, 55, 64 и 71–я стрелковые бригады.
Штаб 1–й гвардейской танковой бригады, разместившийся в живописном месте санатория «Мцыри», работал круглосуточно. Катуков вызывал командиров подразделений, выяснял положение в ротах и батальонах, их готовность, от инженерно—технического персонала требовал ускорить ремонт техники, от снабженцев — доставку горюче—смазочных материалов и боеприпасов.
7 декабря, в самый разгар боев, на должность командира танкового полка прибыл майор И.Г.Черяпкин вместо подполковника А.Я. Еремина, убывшего в распоряжение отдела кадров 16–й армии. Майор побывал в батальонах, возвратился в штаб. Выслушав его доклад, Катуков спросил:
— Как тебе, Иосиф Георгиевич, показался полк?
— Славные у вас танкисты, ничего, кроме этого, не могу сказать. Сейчас устраняют последние неисправности в машинах. К вечеру все должно быть готово.
— Вот и хорошо, — одобрительно заметил комбриг. — Дело теперь за разведчиками, ночку поработают, мы и пойдем по их следам дальше.
12 декабря получен приказ Рокоссовского о наступлении. Ударной группе Катукова приказано было переправиться через Истру в районе Павловской Слободы и, взаимодействуя с 8–й гвардейской стрелковой дивизией, разгромить противника на западном берегу Истры, овладеть районом Румянцева, Бутырок, Рубцова.