КАТЫНСКИЙ ЛАБИРИНТ
Шрифт:
А.Л. Наша задача была не пропустить такой багаж и не допустить мародерства. У нас же все магазины, очень многие, были разграблены – ив Минске, и в Бресте. В Минске было много ювелирных магазинов. Вот была задача наша найти, разыскать этих людей, отобрать золото.
В.А. Как же вы их отличали среди беженцев?
А.Л. Проверяли имущество.
В.А. Но не всех же подряд проверяли?
А.Л. Нет, конечно. Там специалисты были. Заградотряды в основном из пограничников и госбезопасности состояли.
В.А.
А.Л. 17 июля. Нас 17 июля немец обстрелял из орудий. Сначала наш дом – там был музвзвод…
В.А. Улица Смирнова.
А.Л. Да, на улице Смирнова. На площади мы окопались. там и встретили немецких мотоциклистов…
Диалог этот особых комментариев не требует за исключением места, где речь идет о конвоях на запад. Изучая книгу приказов по 136-му батальону, я изумился числу конвоев, отправившихся в апреле-мае 1940 года по одному и тому же маршруту: Смоленск западные области Украины и Белоруссии. Сначала я решил, что это были пленные, предназначенные для обмена. А поскольку других лагерей на обслуживаемой батальоном территории не было, оставалось предположить, что это узники Козельска и Юхнова. Именно в таком виде эта информация – разумеется, не через меня – впоследствии попала в печать ("Эхо планеты", 1989, № 24) и использовалась для дальнейших манипуляций. Однако слишком много достоверно установленных фактов противоречило такому толкованию. От Лукина я получил разъяснения относительно двух его конвоев: один, по его словам, имел конечным пунктом Кандалакшу ("там уже были новые, как нам показалось, бараки"), другой – станцию Сухобезводную близ Кирова ("туда уже много было свезено"). Но Кандалакша и Сухобезводная – не Белоруссия и не Украина. Противоречие казалось неразрешимым до тех пор, пока я не сообразил, что это были конвои не из Смоленска на запад, а с запада на восток, из Смоленска же ездки были порожними. Вскоре обнаружилось и подтверждение – обширная документация, касающаяся массовых депортаций польского населения.
ПОЛЬСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ АВТОНОМИЯ В СССР
Факт существования на территории СССР польских автономных районов сегодня предан забвению. Между тем "польский эксперимент" заслуживает внимания хотя бы уже потому, что это была первая попытка решения проблемы национального меньшинства на демократических началах.
Начало польского эксперимента относится к 1922 году, когда Юлиан Мархлевский [87] и Феликс Кон [88] выступили на конгрессе Коминтерна с предложением создать польские автономные территориально-административные единицы в приграничном поясе. С этой целью, по данным польской разведки. с 1923 по конец 1925 года из городов Центральной России и Сибири на так называемые дальние восточные территории, прежде всего в Волынскую область, было переселено свыше 30 тысяч польских семей. Их разместили на землях бывших польских магнатов дальних восточных земель. Для советских поляков были созданы два относительно крупных автономных района: имени Ю. Мархлевского на Украине (40 тысяч жителей и 650 кв.км территории) и имени Ф. Дзержинского в Белоруссии (44 тысячи населения и 1000 кв. км площади). Эти районы повсеместно называли Мархлевщина и Дзержинщина. Во всех партийных и государственных учреждениях этих районов, включая милицию и суды, применялся польский язык.
[87] Мархлевский Юлиан Юзефович (1866-1925) – один из организаторов СДКПиЛ (Социал-демократия Королевства Польского и Литвы в 1918 г. объединилась с ППС в КП Польши), в 1907 г. кандидат в члены ЦК РСДРП, один из организаторов группы "Спартак" в Германии. В 1920 г. председатель Временного ревкома Польши. Председатель ЦК МОПР (Международная организация помощи борцам революции), с 1922 г. ректор Коммунистического университета национальных меньшинств Запада. Член ВЦИК.
[88] Кон Феликс Яковлевич (1864-1941) – член КПСС с 1918 г. (партстаж с 1906 г.), один из руководителей Польской Социалистической партии. В 1921 г. секретарь КП(б) Украины, в 1922 -1923 гг. секретарь Исполкома Коминтерна, в 1931-1933 гг. председатель Всесоюзного радиокомитета. Член ВЦИК, ЦИК СССР.
Структура польской социалистической национальной автономии в Советском Союзе складывалась также из весьма широкой сети так называемых польских национальных местных советов, которые создавались повсюду там. где проживало более 500 поляков. По инициативе советской власти было открыто свыше 670 начальных и средних польских школ, 7 специальных школ, занятия в которых велись на польском языке, два вуза (Минский польский педагогический институт и Киевский институт общественного воспитания), а также несколько польскоязычных факультетов в разных вузах Украины, Белоруссии, в Москве и Ленинграде. Был создан советский судебный аппарат на польском языке, 3 профессиональных польских театра, 16 польских районных, 6 республиканских газет и одна центральная всесоюзная газета на польском языке. Ежегодно издавались сотни названий книг на польском языке, было создано польское радио, польские научно-исследовательские институты в рамках Академий наук Украины и Белоруссии. В Конституции БССР польский язык был объявлен одним из государственных языков.
Столь значительное число польских институтов и административных единиц было предназначено для обслуживания около 1,2 млн. поляков (в том числе 650 тысяч на Украине и около 300 тысяч в Белоруссии).
Несмотря на огромные усилия польских коммунистов, населению этих территорий не удалось привить стереотип "социалистического мышления". Мархлевщина стала "белым пятном" на карте успехов колхозного строительства. Так, в 1932 году процент обобществленных крестьянских хозяйств составлял в целом по стране 61,5 процента, на Украине – 72 процента, на Мархлевщине – 16,9 процента.
Сопротивление коллективизации повлекло за собой массовую высылку местных "кулаков" и "подкулачников" и другие репрессии. Уже в 1933 году население Мархлевщины сократилось почти на 23 процента. Польское коммунистическое руководство в полном составе также подверглось репрессиям.
Поляки стали первой многочисленной группой населения СССР, которая была коллективно репрессирована в 1936-1938 годах, исходя из национальной, а не классовой принадлежности. Они были в массовом порядке выселены из городов и сел Украины и Белоруссии в отдаленные районы азиатской части СССР (в основном в Кокчетавскую область в Казахстане).
Польский национальный район им. Мархлевского был ликвидирован декретом 1935 года, район им. Дзержинского просуществовал до 1938 года. Однако самые тяжелые испытания для польской советской общины были впереди. Роспуск Коминтерном в 1938 году КПП означал лишь обострение репрессий.
После 17 сентября 1939 года 12 миллионов польских граждан, в том числе около 4 миллионов поляков, оказались в СССР. Указом Президиума Верховного Совета (ПВС) от 29.11.1939 всем им было присвоено советское гражданство. Депортировано было с этих территорий около 600 тысяч человек, а всею за годы сталинизма в глубь СССР в принудительном порядке было вывезено 1.5-1.8 миллиона поляков.
Это подсчеты польских специалистов, в частности "Союза сибиряков". Из советских ученых вопросами депортаций в смешанной комиссии занималась ведущий научный сотрудник Института славяноведения и балканистики АН СССР B.C.Парсаданова, несколько раз выступавшая в прессе с рассказами о том, какую трогательную заботу о депортированных проявляло советское правительство. По словам Парсадановой, члены комиссии "исключили из разряда депортаций призыв в Красную Армию, переезды поляков из западных районов Украины и Белоруссии в поисках работы на шахты Донбасса, на Урал, а также отселение с приграничной территории, где возводились укрепления" ("Международная жизнь", 1988, № 5, с. 156) [89] .
[89] О том, как проходило отселение из приграничных районов, можно прочесть в письме В.П. Мороза (Елгава). опубликованном в "Совершенно секретно". 1990. № 2. Автор рассказывает, что до войны он с семьей жил на станции Бигосово Западной железной дороги. "Мой дедушка, Павлюкевич Емельян Антонович, и мать, Анна Емельяновна, были поляками. Стало известно, что поляков арестовывают, а латышей эвакуируют or границы, и дедушка, награжденный в 1935 году орденом "Знак Почета", каждый день ждал, когда за ним придут. Начальник погранзаставы вызвал его, чтобы уточнить происхождение, национальность". От ареста Е.А. Павлюкевича спасла смерть.
Главный поток депортированных, или, по терминологии тех лет, спецпереселенцев, пришелся на первую половину 1940 года. Так, в 1-м квартале 1940 года частями конвойных войск НКВД отконвоировано 138 619, во 2-м – 59 419 спецпереселенцев из западных областей УССР и БССР. Из инструкции от 17.1.1940 узнаем, каким образом и в каких условиях их перевозили. Эшелон состоял из 75 вагонов, в каждом помещалось 30 человек. Состав сопровождали 22 охранника, 1 врач, 1 фельдшер и 2 медсестры. Вещей разрешалось брать с собой не более 500 кг на семью. На питание одного человека выделялось 2 рубля 50 копеек в сутки.