Кавказский принц: Пятая книга

Величко Андрей Феликсович

– Так пусть и изложит их на бумаге, а траурную речь ты по его тезисам за полчаса сочинишь.

Император помолчал и грустно заметил:

– Как все-таки политика уродует людей. Сидим мы тут с тобой и обсуждаем, чего бы еще извлечь полезного из планирующейся смерти симпатичного нам обоим человека.

– Да не политика, – возразил я, – а власть. Точнее, ответственность… Были бы мы просто частными лицами – так ты бы мог спокойно пойти Маше в жилетку поплакаться, а я – сесть и нажраться до полной анестезии. Потому что отговорить его не получится, сам видел – скала, а не человек.

– Ладно, я понимаю. Интересно, кто вместо него будет?

– Генерал Кацура, так что никакой смены курса вроде произойти не должно. Кроме того, Ито уже успел представить

Токигаву императору, на предмет введения его в Тайный совет, и просил Кацуру не оставлять без поддержки этого молодого, но многообещающего политика. Вот и посмотрим, насколько хорошо новым премьером будут исполняться заветы предшественника.

– Кстати, – усмехнулся император, – мне Коковцев рассказывал, что в японских правительственных кругах стало модно использовать в речи русские непечатные выражения, и что привнес это туда именно твой Токигава. Зачем ты, старый грубиян, научил этого искренне восхищающегося тобой неискушенного молодого человека ругаться матом?

– Затем, что иначе потери в грядущих воздушных боях были бы выше. Впрочем, Иочиро сам после первых же полетов на радиофицированном истребителе заметил, что японские слова больно уж длинные, а ведь далеко не всегда можно обойтись одним, иногда приходится говорить и несколько слов подряд. Так пока дойдешь до середины, тебя раза два сбить успеют. А в русском устном слова короткие, и их требуется немного. В общем, мы прикинули, что матерный радиообмен повышает плотность передачи информации – по сравнению с русским литературным в два раза, а с японским и вовсе в четыре с половиной. Так что теперь это официальный язык военно-воздушного радиообмена в России, Черногории и Японии. У немцев, правда, свой сленг – вот тут я не уследил, каюсь, недоработка вышла.

– М-да… Кстати, про немцев. Мне Вилли в последнем телефонном разговоре сказал, что французы стали зажимать уже оплаченные грузы. Ну не крохоборы ли? Там же в основном фураж и немного зерна.

– Да слушал я эту запись. И ничего они не крохоборы, а вовсе даже исходят военной хитростью. Сейчас копят эшелоны, а перед началом войны отправят все разом, чтобы забить немцам железку на направлении подвоза подкреплений. Там такие вагоны и паровозы – закачаешься! Со всей Франции старье собирали. Так что, кроме ихнего танка «Даву», который поедет под видом двух платформ с сеном, я получу еще и паровоз образца тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года. Наверняка бардак будет, и перевозимый через границу танк скорее всего не заметят. Но все же прикинь, как я могу не называть избирателей твоей жены жидами? Требуют доплату за антикварный паровоз! И ведь придется согласиться, никуда не денешься.

– Вроде же «Даву» перевозится на трех платформах, – усомнился император.

– Третья везет кран, он нам не нужен. И вот что я еще думаю, возвращаясь к японским делам – а напиши-ка ты все-таки траурную речь всю сам, и не откладывая. Может, это и суеверие, но я неоднократно замечал такую вещь. Если ситуация неоднозначная, а у меня есть готовые наработки только по одному варианту ее развития, то почти наверняка она будет развиваться по другому, на который наработок нет. Вот ты и накарябай именно про убийство, а не про покушение вообще! Может, и обойдется.

Гоша встал и прошелся по кабинету.

– Напишу, – сказал он, отойдя от окна. – Действительно, мало ли что… В общем, напишу. Но тебе не кажется, что назревает и еще одно покушение? В том мире был сараевский выстрел, а в нашем, как мне почему-то кажется, грохнет софийский. Вот только не уговаривай меня еще и про эту сволочь заранее речь писать!

– А, вон ты про что… Не стану я тебя уговаривать, потому как это только австрийская разведка да кое-кто в Сербии думают, что там будет выстрел, но они ошибаются. Вместо выстрела произойдет операция «Анус».

Суть ее была в том, что на следующей неделе планировался визит начальника сербского Геншаба генерала Дмитриевича в Болгарию. Личность это была та еще – во всяком случае, королеву Драгу убил именно он. И, значит,

австрийцы, у которых этот персонаж тоже не вызывал особого восторга, решили совместить приятное с полезным, то есть грохнуть гада во время визита в Софию. После чего последует ультиматум, сербы попрут на Болгарию… Не так уж важно, кто кому вломит, но повод для вступления в войну будет железный. И австрияки нашли пару исполнителей, но Вену подвела обстоятельность – слишком уж заранее все было сделано. В результате мы успели без спешки этих самых исполнителей вычислить, в общих чертах вскрыть план покушения и подготовить как методы противодействия их черным замыслам, так и последующий за разоблачением спектакль. В Софии уже находилась группа алафузовских сотрудников, а вчера туда выехал младший Ли с четверкой помощников, ибо схваченные на месте преступления злодеи должны будут выступить с разоблачительными заявлениями вечером того же дня. И они не только расскажут о том, что покушение было подготовлено австрийцами, но и раскроют свои связи с некоторыми высокопоставленными сербами, включая короля – это чтобы Дмитриевичу было не скучно по возвращении на родину. Пусть сербы собачатся не только с Австрией, но еще и между собой!

Вообще-то сначала операция называлась «Апис», но я вовремя вспомнил, что это партийная кличка генерала Дмитриевича, и заменил в наименовании две центральные буквы.

Вот это я вкратце и изложил величеству, успокоив его в конце своей речи:

– А за генерала ты не волнуйся, мы его после победы с соблюдением всех формальностей повесим по приговору Международного трибунала, как поджигателя войны и цареубийцу вдобавок. Не помирать же ему от пули, как порядочному человеку!

Гоша покивал, а потом, проводив сожалеющим взглядом уносимые посыльным пустые тарелки, поинтересовался:

– Мне еще вот что не очень понятно – зачем в Ярославле появился завод по производству поддельного мяса? Китайцы неплохо едят сою и в ее натуральном виде, для них нет нужды придавать ей колбасно-котлетный вид. Да и работает основная масса пленных далековато от завода. Так зачем?

– Скоро другие пленные появятся. Да, может и не сразу, но они, конечно, и за обычные бобы спасибо скажут, это понятно. А соображения мои вот какие… Блицкриг у наших противников не может получиться в принципе. То есть он выйдет либо у нас, либо ни у кого, и война затянется. В этом случае в странах Антанты, ну кроме Штатов, конечно, неизбежны продовольственные трудности. В Англии так дело может и до откровенного голода дойти, если удастся организовать хоть сколько-нибудь качественную морскую блокаду. И вот представь себе самочувствие какого-нибудь шахтера, у которого дети того и гляди начнут помирать от недоедания, когда ушедший на войну сосед вдруг вернется из плена и начнет рассказывать, как его там три раза в день пичкали котлетами, колбасой и макаронами по-флотски! А с неба еще полетят листовки, что населенным пунктам, в которых нет ни воинских частей, ни военной промышленности, скоро будет сброшена гуманитарная продовольственная помощь. И где нам на все это мяса набрать? Кроме того, производство там в основном несложное, на большинстве работ могут быть использованы недавние выходцы из деревни. Подучатся на сосисках – их можно будет приглашать и на производства посерьезнее.

– Ничего так картинка получается, – согласился Гоша, – со сбрасыванием помощи. Если власти не станут вмешиваться, то начнется миграция из промышленных центров в мелкие городишки. Если начнут чинить препятствия этому, обязательно возникнет дополнительная напряженность, что хорошо. Ну, а если дойдут до изъятия сброшенных нами продуктов, так оно и вовсе будет замечательно. Тут не то что напряженность – запросто может организоваться самый настоящий бунт. Тогда мы с Машей, пожалуй, вложим в твой заводик некоторые свои средства, а на гуманитарной помощи будет написано, что она от нас. И церковь, пожалуй, привлечь тоже не помешает. Тебя на этикетку не предлагаю, а то начнут вопить, что все отравлено. Ладно, с колбасными изделиями вроде ясно.