Кайрос
Шрифт:
С какой начать? В паху было горячо и тесно.
Девицы мотали головами и выли от страха.
– Ы-ы-ы…
Это тоненькое «ы-ы-ы» отрезвило и вызвало новую волну злобы.
«Есть лучше… Лариса…»
– Вон! – приказал им Петр Аркадьевич.
Вымело.
Один.
Переводя
Воздух стал желто-черно-белым, густым и плотным. Тонны земли поднялись вверх, закрутились смертоносной воронкой, всасывая в себя все вокруг.
Сухопаров швырнул экскаватором в Смольный.
Ковш пропорол решетку и протаранил парадный вход.
Истеричные вопли. Сирены. Маленькие человеческие фигурки, распятые тьмой.
Он всесилен. Вот только что ему с этим делать?
– Вам звонили.
Казус просмотрел стопку записок с телефонами. Смял и выбросил в корзину.
– Не беспокоить. Не соединять. Встречи отменить. Через десять минут – кофейник и бутерброды.
Секретарша кивнула и вышла. Красиво и бесшумно. Он потратил три года, чтобы научить ее так ходить. И еще полтора, чтобы она научилась красиво и бесшумно думать. Иногда он с ней спал. Она была в него влюблена и надеялась, что когда-нибудь Казус уйдет от жены. Казус не разубеждал: когда-нибудь – это все-таки надежда.
Через десять минут рядом с диваном
17.30.
Руки Казуса дрожали, пока он наливал себе кофе. Дрожали губы, пока он делал первый глоток. С чашкой в руке подошел к зеркалу и взглянул на отражение. Старый испуганный человек, который сошел с ума. Вот как это бывает, оказывается: никаких тебе приступов, никаких смирительных рубашек: сознание больше не попадает в трафарет воли.
Знаешь, что сошел с ума, но ничего не меняется. По-прежнему ведешь размеренный образ жизни, встречаешься с людьми, спишь с женщинами, шутишь, ешь, спишь – и никто не замечает, что ты безумен. Право, это даже обидно: мир не заметил, что ты сошел с ума.
Конец ознакомительного фрагмента.