Каюсь. Том 1
Шрифт:
– А ты, как погляжу, в телохранители ко мне записался.
Беляев оторопел, не зная, что сказать, но тут же нацепил непроницаемую маску. Поправил свои, намазанные гелем, волосы, хотя прическа была идеальной. Этот жест в очередной раз убеждал, что все эти «недоголубки» меня не привлекают. С мужчиной женщина должна чувствовать себя защищенной и уверенной. А какая уж тут уверенность, когда у него маникюр лучше моего?
– А ты против? – улыбнулся Стасон, по всей видимости, соблазнительно, приобняв меня за плечи. Только этого не хватало, а ведь какой хороший день был!
Осторожно
– Нет, не против, если ты будешь выполнять свои «обязанности» молча.
Беляев побледнел и остановился. Похоже, мой ответ был из разряда тех самых трезвящих оплеух, и парню это не понравилось. Я, честно, и сама не в восторге от собственной грубости. Без поддержки Стаса в гадюшнике будет совсем не просто. А с другой стороны, я же ему ясно дала понять еще вначале, что ничего не получится, так что сам виноват!
Но каково же было мое удивление, когда Беляев вновь догнал меня и поплелся рядом. Я почувствовала себя неловко. Всю дорогу до дома мы молчали. Я мучилась, не зная, как исправить свою оплошность и вернуть в наши отношения непринужденность. Стас задумчиво шел рядом, не пытаясь мне помочь. Когда мы остановились у подъезда, я лихорадочно пыталась подобрать слова, но Беляев опередил.
– Ян, не грузись! Давай, в следующие выходные сходим куда-нибудь? Просто проведем хорошо время.
Беляевское предложение озадачивает: то ли Стасик дурак, каких свет не видывал, то ли хороший психолог, потому что, испытывая чувство вины, я не смогла отказать. Беляев воспринял мое согласие, как самом собой разумеющееся, что меня покоробило, и попрощавшись, ушел. Оставалось утешиться, что хоть с поцелуями не полез, да только не утешало ни хрена.
Поэтому до квартиры я добралась вся в сомнениях и невеселых думах, но твердо решив, что на этом «свидании» расставлю все точки над «i», раз до человека не доходит.
Дома никого не оказалось. На кухонном столе меня ждала записка с таким содержанием: «Янка, ужин в холодильнике. Не забудь покушать! Звонила Лерка, просила перезвонить. Меня не жди, приеду завтра. Целую.»
Хм… В загул, значит, тетя ушла. Молодец. А как же главное правило воспитания – личный пример?
Усмехнувшись, иду в душ, напевая какую-то ерунду. Хорошее настроение вновь возвращается. Игнорирую просьбу «не забудь покушать!», наливаю себе кофе, и прихватив парочку конфет, выхожу на лоджию. Вдыхаю прохладный сентябрьский воздух и сильнее кутаюсь в махровый халат. Несмотря на то, что весь день лил дождь, небо чистое, звездное, а ночь тихая, только шум с дороги нарушает эту тишину. А мне так хорошо сидеть в плетеном кресле, пить горячий кофе и мечтать об идеальном мужчине. Вспоминать его улыбку, прокручивать в памяти нашу встречу и представлять еще кучу таких пересечений. Интересно, чем сейчас занята красивая сволочь? Наверное, обо мне думает.
Становится смешно. Мечтать не вредно, верно?
От прогрессирующего кретинизма меня спасает телефонный звонок. Не глядя, отвечаю.
– Да?
– Алоха, передовикам– труженикам! – раздается голос подруги. Я невольно начинаю улыбаться и понимаю, что ужасно соскучилась.
–
– Захвораешь у меня ты, Токарева, если еще раз потеряешься!
– Ага, я тоже соскучилась.
– Да неужели?! О, сердце, успокойся и не рвись!
– Ну, не обижайся, Лерунь. Замоталась я, еле живая с работы приползаю, – начала я оправдываться.
– Ладно уж, прощаю на первый раз, – помиловала Лерка. – Рассказывай, как живешь, мать. Как работа? Что нового?
Я тяжело вздохнула и выборочно рассказала про свою трудовую деятельность, умолчав об унизительных моментах. И без того чувствовала себя неудачницей, поэтому самолюбие не позволяло говорить на неприятные темы. Пока рассказывала, вновь накатила горечь. Пришло осознание насколько однообразна и скучна моя жизнь. А послушав Лерку, так и вовсе пожалела, что ответила на звонок. Наверное, я все же мелочная и завистливая. Слушая подругу, мое настроение падало все ниже и ниже, а ведь я должна радоваться за нее. Но меня почему-то не покидало ощущение какой-то негласной конкуренции. Вроде бы Лерка и не рисовалась, но в ее голосе скользили снисходительные нотки, словно я найденыш какой-то, что вызывало мерзкое чувство.
Когда она начала рассказывать про какого-то парня, по которому весь универ с ума сходит, меня словно клинануло, и я тоже решила поделиться своими «амурными» делами, точнее фантазиями. Уж больно хотелось приукрасить свое унылое житие-бытие.
– А ко мне тут, представляешь, подкатил один экземпляр из постоянных клиентов, – начала я.
– О, как! И? Что за хрен, на чем ездит? —сделала она очередное снисходительное замечание, вызывая у меня злость, подстегивая к дальнейшему вранью. Моему уязвленному самолюбию необходимо было хоть как-то придать себе большей значимости в глазах подруги.
– Не знаю, не обратила внимания. Ну, приличный такой мужик: при деньгах, красавчик и нестарый.
– Какое везение, – сыронизировала Гельмс, раздражая меня еще сильнее. Я уже собиралась послать ее куда подальше, как раздался более-менее заинтересованный вопрос:
–Ну? И как все закрутилось?
Я удовлетворенно хмыкнула: что-что, а о мужиках потрепаться для Гельмс – святое дело, ну, а я, как хорошая подруга, должна иногда разделять ее пристрастия. Так почему бы и не сейчас, верно? Вот и начала трепаться в пределах разумного, конечно же, а именно: что это «экземпляр» все время следил за мной, а никак не наоборот. В моем рассказе не было с его стороны уничижительных фразочек, насмешливых взглядов и похабных намеков. Только флирт и заинтересованность. Дальше я не рискнула преувеличивать. Для Лерки и этого оказалось достаточно, чтобы она уже накрутила себе не бог весть что.
– Ну, а ты что? – не унималась она.
– Да ничего. А что я? Себя что ли предложить должна была? – смеюсь, качая головой. Теперь уже снисходительность исходит от меня.
– А почему бы и нет? В качестве десерта, например, – хохотнула Лерка, мне же кофе не в то горло попал, вызывая кашель.
Вот я бестолочь наивная, всерьез ведь над десертом голову ломала, а этот гад белобрысый, оказывается, индульгенцию мне давал на разврат. Ну-ну, как же? Пищу от восторга. Тирамиссу придурку полный рот, чтоб подавился!