Каюсь. Том 1
Шрифт:
Смешно, глупо, но заводило не слабо. За час я испытал целый спектр противоположных эмоций. Официанточка и веселила своей наивностью, хотя это слово не очень-то вязалось с этой девицей, но что-то такое проскальзывало. Затем раздражала нагловатыми выходками, которые я сразу же пресекал. Я на многое готов закрыть глаза, но не на наглость. И все же удовольствие я получил, хотя пошлость ситуации зашкаливала.
После, некоторое время обдумывал, что за херня со мной приключилась. На такое «добро» я никогда не клевал. Но так и не найдя ответов, посчитал – лучше забыть и сменить
Но, видимо, от судьбы не уйдешь. Впрочем, «судьба», конечно, громко сказано. Смотрю на эту официантку – пьяную, размалеванную, похожую на шалабуду в этом дешманском платье и позорных чулках, и не знаю: то ли смеяться над такой пещерной выходкой, то ли преподать хорошенький урок. Дать ей понять, что наглость – не второе счастье, а дебилизм ума и сердца, и необходимо это запомнить на всю жизнь.
Тут девушка опускает руку и прячет стыдливо глаза, переминаясь с ноги на ногу. Стоит отметить —роскошные ножки. И у меня духу не хватает унизить ее сверх того, как она уже это сделала сама. Что с нее взять? Глупая девчонка. Пыжится привлечь внимание. Стоит себя вспомнить в ее возрасте, хотя конечно, наглецом я не был.
По сути, какая разница, зачем сравнивать? Не хочу грузиться весь вечер, с меня не убудет, если спущу ей все на тормозах. К тому же сам где-то оплошал, раз она решила, что ко мне можно вот так запросто. Не хочется верить, что девушка законченная идиотка. Конечно, можно поставить ее на место, но у меня слишком хорошее настроение – этой дурехе сегодня повезло.
Взглянув на нее перед тем, как зайти в клуб, почувствовал удовлетворение и веселье. Официантка была смущена, и с мольбой смотрела на меня. А заметив, что я собираюсь уйти, прикусила губу. В ее глазах промелькнули слезы-это решило все. Я повелся, сдался, забив на принципы и прочие заморочки.
Кивнув Димкиным парням из охраны в сторону девчонки, вошел в клуб, зная, что через пять минут она и ее подружки войдут следом, но решил не думать об этом. Ни к чему мне этот геморрой. Будем считать, что у моего поступка нет никакой подоплеки, кроме порыва в духе «я когда-то тоже был молодым».
Я направлялся к ВИП-зоне и морщился – музыка била по ушам, сигаретный дым вызывал удушье, а пьяные рожи – отвращение.
– О, Гладышев!
– Здорово, друг!
– Привет.
– Как похудел.
Посыпалось со всех сторон, как только я подошел к друзьям. Минут десять мы обменивались приветствиями, делились новостями. Но потом все расселись по местам и выпили за встречу. Друзья, как обычно, прошлись по своей любимой теме – содержимом моего бокала. Хотя каждому было прекрасно известно, что алкоголь я не переношу, поэтому чаще всего во время таких встреч предпочитаю кокосовое молоко.
– Гладышев, вот если бы не знала твой сволочной характер, то недоумевала, как ты еще без нимба ходишь, – прогнусавила Вика со столь модным «московским акцентом». Меня передернуло. Твою же маму, ну неужели нельзя нормально говорить? И почему Антропова всегда цепляет
– Викуль, ты еще не в полной мере прочувствовала мой «сволочной» характер, а то бы держалась подальше, – иронично сделал я недвусмысленный намек. Аленка усмехнулась, наблюдая за нашим обменом любезностей, остальные даже не обратили внимания, занятые беседой. Впрочем, зная нашу взаимную «любовь» с Антроповой, не удивились бы. Терпим мы друг друга исключительно из-за Михи.
– Да уж, наслышана от Ленуси, – кольнула она. Я посмотрел на нее хмуро, желая при этом, чтобы она подавилась своим ядом.
– Как же ей повезло бедной – одни сволочи кругом, – сыронизировал я. Вика покосилась, почувствовав камень в свой огород, поджала губенки и кинула на меня убийственный взгляд. Я ухмыльнулся и отсалютовал бокалом:
– За нас, Виктория Викторовна – сволочей!
Аленка толкнула меня в бок и со смешком попросила:
– Гладышев, ну не заводи ты ее.
– Слышь, Гладышев, а что там, у входа произошло? – вдруг спросил Диман.
А я-то думал, пронесло. Хрен там, если уж застукали на месте преступления, не отвертишься.
– Да, да, мне тоже интересно, что это за шалашовка? Это же надо такое отмочить! – оживилась Аленка. А меня почему-то это ее «шалашовка» неприятно кольнуло, поэтому я шутливо напомнил:
– А ты не помнишь себя лет так восемнадцать назад? В оранжевых лосинах, мини-юбке, на губах у тебя еще была такая морковная помада, ты стояла на Бии нашей и ловила тачку.
– Точно! И еще волосы были у нее неясного оттенка, – поддакнул Борька, захохотав. Все подхватили его смех. Аленка вздернула подбородок и закатила глаза.
– Я в очередной раз повторяю, что я не «ловила тачку», а ждала отца – он должен был меня забрать, – процедила она, – И одета я была по последней моде, а не как эта… Ужас. Вырядилась как будто только что с Тверской!
– Да с такой фигурой и мордашкой можно вообще не заморачиваться. Девка – огонь! – одобрил Боря, подмигнув мне. Аленка переглянувшись с Танюшкой, покачала головой и высокомерно парировала:
– Она и не заморачивается.
– Гладышев, тебя че, на молодое мясцо потянуло? – ухмыльнулся Костян.
– На такую любого бы потянуло, – хмыкнул Боря.
– И как это понимать? – наехала сразу же на него Аленка. Но он притянул ее к себе и поцеловал. На меня уставилось шесть пар глаз, я же в своей невозмутимой манере продолжал попивать кокосовое молоко. Интересно, с чего они решили, что я вдруг начну трепаться, если никогда раньше этого не делал? Да и говорить, собственно, не о чем.