Казахстан. Летопись трех тысячелетий
Шрифт:
Младший брат Хуханье, Чжичжи-шаньюй, возглавив «северных» гуннов, вскоре перенес свою ставку в Джунгарию. Именно с ним связано первое отмеченное источниками вмешательство гуннов в войну между Кангюем и усунями, завершившееся переселением Чжичжи-шаньюя и части его войск в долину Таласа. В 42 г. до н. э. гунны и кангюйцы разгромили столицу усуней — город в «Долине Красных Скал», на берегу Иссык-Куля. Вслед затем, Чжичжи совершил поход в Фергану. Опасаясь за безопасность границы, командование китайских войск в Западном крае направило экспедиционный корпус в Кангюй. Крепость, где находилась ставка Чжичжи, была взята штурмом, а он сам и его спутники погибли.
В начале I в. н. э. «северные» гунны восстановили свое политическое влияние в Восточном Туркестане, но уже в 73–94 гг. им пришлось вести ожесточенную
Итак, в конце I в. н. э. под влиянием поражений в борьбе за Джунгарию и Восточный Тянь-Шань масса «северных» гуннских племен откочевала в «земли усуней», т. е. в Семиречье и Восточный Казахстан, соседствующие с их прежними землями. Никаких сведений об их возвращении в Джунгарию в источниках нет, хотя неудачные попытки наладить дипломатические отношения с ханьским двором, например, в 104–105 гг., предпринимались. Между 120–150 гг. гунны со своих новых земель совершали набеги на оазисы Таримского бассейна, но их военные успехи часто сменялись крупными поражениями. Так, в 137 г. правитель Дуньхуана изрубил гуннский отряд у оз. Баркуль, а в 151 г. гуннское нападение на Хами закончилось поспешным бегством перед войсками, посланными из Дуньхуана. Сяньбийское вторжение в 70-х гг. II в. окончательно вытеснило северян из Джунгарии и отбросило их за Тарбагатай. Началось постепенное овладение гуннами землями в степях между Тарбагатаем и Прикаспием.
Единственное государственное образование, созданное тогда гуннами к северу от озера Балхаш, получило в китайских источниках название Юэбань. По словам авторов «Бейши», «северный» шаньюй, спасаясь от войск Доу Сяня, «перешел через хребет Гинь-вэй-шань (Тарбагатай), и ушел на запад в Кангюй, в сторону Сыр-Дарьи и Арала. Однако, часть его орды (200 тыс. душ) осталась за Тарбагатаем, будучи „малосильными“. Они-то и создали новое гуннское государство, владетель которого принял традиционный титул шаньюй». Оно существовало еще в V в., обменивалось посольствами с одним из северо-китайских государств и даже заключило с ним военный союз против жуань-жуаней. Отличительной чертой этих кочевников китайцы называют исключительную опрятность, что будто бы и стало побудительным мотивом для вражды между юэбаньским шаньюем и жуань-жуаньским каганом. Источник передает следующий рассказ, услышанный от юэбаньского посла: «(Юэбаньский) владетель был (раньше) в дружеских связях с жужаньцами (жуань-жуанями). Однажды он с несколькими тысячами человек вступил в жужаньские земли, желая увидеться с (каганом) Датанем (ум. в 429 г.). По вступлении в пределы его, еще не проехал ста ли (около 50 км.), как увидел, что мужчины не моют платья, не связывают волос, не умывают рук, женщины языком облизывают посуду. Он обратился к своим вельможам и сказал: „Вы смеетесь надо мною, что я предпринял путешествие в это собачье государство!“. И так он поскакал обратно в свое владение. Датань послал конницу в погоню за ним, но не догнал. С этого времени они сделались врагами и несколько раз ходили друг на друга войною» [Бичурин, II, с. 258–259].
Самым знаменательным в сообщениях о Юэбань является упоминание об одинаковости языка населения этого государства, потомков «северных» гуннов, с языком гаогюйцев, т. е. с языком древних тюркских племен. Таким образом, вполне осведомленный письменный источник, информация которого почерпнута из отчетов о личном общении китайских чиновников династии Северная Вэй с юэбаньскими послами, впервые фиксирует совершенно определенную, а именно тюркскую языковую принадлежность населения одного из древних государств, существовавшего на территории Казахстана во II–V вв. Можно определенно утверждать, что с этого времени на огромном пространстве казахстанских степей, вместе с племенами «северных» гуннов, появляется население, говорившее на древнем языке (языках?) из той же языковой семьи, что и казахский.
Глава 3
Степная империя тюрков и ее наследники
Статуя тюркского полководца Кюль-Тегина, 732 г., Кошо-Цайдам, Монголия.
«Когда было сотворено вверху голубое небо, а внизу бурая земля, между ними обоими были сотворены сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели на царство мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев на царство они охраняли государство и устанавливали законы тюркского народа».
Так повествует о начале новой эпохи в Великой Степи, эпохи господства тюркских племен, эпохи их государств и их языков, самый большой письменный памятник тюрков тех времен — руническая надпись в честь Кюль-тегина, прославленного воина из каганского рода [1] . Время сотворения мира совмещено здесь со временем появления людей, а сотворение «сынов человеческих» предельно близко ко времени царствования первых тюркских каганов, покоривших «народы четырех углов света».
1
Рунические памятники здесь и далее цитируются по изданиям: Малов, 1951; Малов, 1952; Малов, 1959.
Почти через двести лет после «начала начал», после возникновения Тюркского эля (государства), после воцарения там первых каганов, для автора надписи история совместилась с легендой, а величие прошлого было призвано возвышать настоящее.
Что же стояло в реальной истории за патетикой первого тюркского летописца?
В I тыс. н. э. началось постепенное изменение этнической среды в евразийских степях. Преобладание здесь все более переходило к тюркоязычным племенам. Ускорение процессов социального развития и территориально-политической консолидации привело во второй половине I тыс. к созданию тюркоязычными племенами нескольких крупных государственных образований (каганатов) на территории Южной Сибири, Центральной и Средней Азии, Нижнего Поволжья и Северного Кавказа: первого Тюркского каганата, Восточно-тюркского каганата, Западно-тюркского каганата, Тюргешского каганата, Уйгурского каганата, а также государств енисейских кыргызов, карлуков, кимаков и приаральских огузов (гузов). Это время принято называть древнетюркской эпохой.
Ниже мы познакомимся в самых общих чертах с этнической, социальной и политической историей тюркских народов Центральной и Средней Азии во второй половине I тыс. н. э. Именно в это время возникли этнополитические объединения, ставшие прямыми предшественниками и предками современных тюркоязычных наций, в том числе казахской. Тогда же поднялась на новую ступень духовная культура степняков — возникла тюркская письменность, заимствованная и оригинальная, появилась запечатленная на письме тюркская литература, тюркские племена впервые приобщились к великим религиям того времени — буддизму, манихейству, христианству, исламу, широко освоили достижения иных цивилизаций. В условиях кочевого и полукочевого быта, а иногда — после перехода к оседлой и городской жизни, как например, в Семиречье, — была создана новая своеобразная и самобытная культура, занявшая свое место в мировой культуре того времени.
Все эти процессы невозможно расчленить на «истории» отдельных племен и народов Великой Степи и совместить их исключительно с прошлым какой-либо одной современной нации. Тюркоязычные народы Евразии, так же как и их предшественники, в течение многих веков имели общую историю и общую по происхождению культуру, ставшую их общим наследием. Смена на исторической арене одних племенных объединений другими вовсе не означает полного исчезновения первых — древние племена сохранялись во вновь возникших этнических и политических структурах, часто под другими названиями, и формировали новые народы, претерпевавшие свои деформации. Судьба каждого из них неотделима от судьбы соседей и сородичей.