Казахстан. Летопись трех тысячелетий
Шрифт:
Единство и преемственность в истории и культуре евразийских степей, возникшие в начале бронзового века, достигшие расцвета в скифское время, не исчезли, а лишь окрасились в новые этнические цвета с наступлением древнетюркской эпохи.
В 1968 г. в Монголии был открыт пока единственный эпиграфический памятник начального периода существования Тюркского каганата — стела с согдоязычной надписью из Бугута [Кляшторный, Лившиц, 1968]. В навершии памятника изображена волчья фигура, под брюхом которой лежал человечек с обрубленными ногами и руками.
Согласно тюркской легенде, записанной в VI в. китайскими историками, предки тюрков, «жившие на краю большого болота», были истреблены воинами соседнего племени. Уцелел лишь изуродованный врагами десятилетний мальчик (ему обрубили руки и ноги), которого выкормила волчица, ставшая впоследствии его женой. Скрываясь от врагов, в конце концов, убивших мальчика, волчица бежит в горы севернее Турфана (Восточный Тянь-Шань). Там, в пещере, она рожает десятерых сыновей, отцом которых был спасенный ею мальчик. Сыновья волчицы женятся на женщинах Турфана. Один из ее внуков, по имени Ашина, стал вождем нового племени и дал ему свое имя. Позднее вожди из рода Ашина выводят своих сородичей на Алтай, где они, возглавив местные племена, принимают имя тюрк.
Легенда связывает происхождение тюрков с Восточным Тянь-Шанем. О том же сообщают китайские исторические хроники, согласно которым группа позднегуннских племен в конце III — начале IV вв., переселившаяся в местность севернее Нань-Шаня, была вытеснена в конце IV в. в район Турфана, где продержалась до 460 г. В том году на них напали монголоязычные жуань-жуани (авары), уничтожили созданное ими владение и переселили покорившихся гуннов на Алтай. В числе переселенцев было и племя потомков Ашина.
И тюркская легенда (она известна в двух вариантах), и китайские исторические сведения отмечают, что Ашина за время жизни в Восточном Туркестане восприняли в свой состав новую этническую группу — смешались с местными жителями. На территории, где жили Ашина с конца III в. до 460 г., преобладало иранское (согдийское) и тохарское (индоевропейское) население, повлиявшее на язык и культурные традиции Ашина. Именно здесь, было положено начало тесным тюрко-согдийским связям, оказавшим огромное воздействие на всю культуру и государственность древних тюрков.
На Алтае тюрки-ашина, вынужденные выплачивать аварам дань железом, создали крупное объединение племен, которое уже в 545 г. установило дипломатические отношения с одним из северо-китайских государств. Первым посредником в этих переговорах стал согдиец, выходец из Бухары. В то время согдийцы имели свои поселения по всей трассе Великого Шелкового пути, вплоть до столичных городов Китая (см. ниже разделы 5, 6).
Наиболее крупным объединением племен, говоривших на языках, впоследствии названных тюркскими, был огузский племенной союз, носивший в китайских источниках название теле (тегрег, «тележники»). Уже в IV–V вв. многочисленные племена, входившие в это объединение, появились в западной части евразийских степей; их главной территорией оставались Джунгария и Хангайское нагорье.
Тюрки-ашина, подчинив некоторые огузские племена и усилившись за их счет, восстали против своих жуань-жуаньских правителей. Последний каган жуань-жуаней Анахуань, разгромленный в битве, покончил жизнь самоубийством. Вождь тюрков Бумын в 551 г. принял титул кагана. В 552
Часть жуань-жуаней бежала в Корею и Северный Китай, другие на запад, где они стали известны под именем аваров. Включив в состав своих орд многочисленные позднегуннские племена Поволжья, Приазовья и Северного Кавказа, эти авары в 558–568 гг. прорвались к границам Византии, создали в долине Дуная свое государство и не раз опустошали страны Центральной Европы.
Во второй половине VI в. термин тюрк впервые фиксируется источниками и получает широкое распространение. Согдийцы передавали его как турк, согдийское множественное число — туркут, «тюрки». Согдийскую форму (во множественном числе) заимствовали китайцы (туцзюе — тюркют), так как первоначально дипломатические и письменные сношения между тюрками и Китаем осуществлялись при посредстве согдийцев и согдийского письма. Вслед за тем, термин тюрк фиксируется византийцами, арабами, сирийцами, попадает в санскрит, различные иранские языки, в тибетский.
До создания каганата слово тюрк означало лишь союз десяти (позднее двенадцати) племен, сложившийся вскоре после 460 г. на Алтае. Это значение сохранялось термином и в эпоху каганатов. Оно отражено древнейшими тюркскими текстами в выражении тюрк бодун; слово бодун как раз и означает совокупность, союз племен (из бод «племя»), народ, состоящий из отдельных племен. Еще в середине VIII в. источники упоминают «двенадцатиплеменный тюркский народ». Этим же словом было обозначено и государство, созданное собственно тюркским племенным союзом — Тюрк эль. Оба этих значения отражены в древнетюркских эпиграфических памятниках и китайских источниках. 6 более широком смысле термин стал обозначать принадлежность различных кочевых племен к державе, созданной тюрками. Так его употребляли византийцы и иранцы, а иногда и сами тюрки.
Последнее значение термина получило дальнейшее развитие у арабских историков и географов в IX–XI вв., где слово турк появляется как название группы народов и языков, а не как название какого-либо одного народа или государства [Бартольд, V, 584]. Именно в арабской научной литературе возникло общее понятие о генетическом родстве языков, на которых говорили тюркские племена, и генеалогическом родстве самих этих племен. Вне сферы мусульманской образованности столь широкая трактовка не проявилась. Так, в русских летописях 985 г. упоминается племя торков (т. е. тюрков), но это лишь одно из многих кочевых объединений Дикого поля, называемое вместе с берендеями, печенегами, черными клоабуками, половцами.
Последовательному изложению политической и социальной истории древнетюркских государств теперь, после прояснения основных понятий с ними связанных, предстоит предпослать хотя бы самый общий набросок этнической истории тех племен, которые, в сущности сформировали мир древнетюркских кочевников I тыс. н. э. Мы сознаем, что такое забегание вперед не всегда легко воспринимается читателем. Тем не менее, необходимость введения в текст некоторых генерализованных представлений более всего ощущается в предвосхищении дальнейшего изложения.