Казаки-разбойники
Шрифт:
Он наскоро позавтракал, запустил домашний комплекс на уборку и отправился уже привычным путем к джамп-кабине претворять в жизнь задуманное.
Выскочив на улицу, он поежился. Видимо, метеорологи решили дать городу отдых от тепла и солнца. Утро было хмурое и холодное. Ветер пронизывал насквозь. По небу неслись с запада серые тучи. Деревья шумели и раскачивались из стороны в сторону. Можно было подумать, что в Ленинград пришла осень.
У джамп-кабины стояла Нонна Крылова. Увидев его, она бросилась навстречу. Калинов остановился, соображая, куда бы от нее скрыться, но Крылова скрыться ему не дала. Подбежав, она крепко схватила
– Вы извините меня, Александр Петрович, - сказала она.
– Не удивляйтесь, я знаю, что вы Калинов.
– Отпустите меня, - сказал Калинов.
– Я никуда не убегу.
Комедия какая-то, подумал он. Мать ловит сбегающего сыночка.
Она отпустила его, но сделала это с явной опаской, и Калинов почувствовал, что, если он сделает какое-нибудь резкое движение, она снова схватит его за руку.
– Слушаю вас, Нонна... э-э...
– Сергеевна, - сказала она глухим голосом.
– Александр Петрович! Саша! Сашенька! Я знаю, что ты... что вы видите моего Игоря... Я не буду вас долго задерживать. Я только прошу вас... Он уже две ночи не ночует дома. Вы скажите ему... передайте ему...
– Она задохнулась. Если он не вернется, я умру! Так и передайте!
Она резко повернулась и пошла прочь, низко опустив голову. Было видно, как вздрагивают ее плечи.
Калинов вздохнул. А ведь и действительно умрет, подумал он. Чего доброго руки на себя наложит. Я бы вообще запретил таким дамам иметь детей! Они не способны их воспитать. Ей-богу, запретил бы, только это, к сожалению, негуманно.
Он вполголоса выругался, еще раз посмотрел на Крылову и вошел в кабину.
В Дримлэнде, по обыкновению, было тепло и солнечно. Клод сидел на травке и читал какую-то книгу. Рядом, укрывшись курткой, спал Игорь Крылов. Больше никого не было видно.
– Не верти головой, - сказал Клод вместо приветствия.
– Джины еще нет.
– А я и не ее ищу, - сказал Калинов.
– И никого нет.
– Клод оторвался от книги и внимательно посмотрел на Калинова.
– Еще рано. Обычно все собираются часам к девяти.
– А вы?
– Калинов кивнул на спящего Игоря.
– Он вообще дома не ночевал. Мать совсем замучила своей ревностью. А я вместе с ним. Человек здесь один быть не может.
– А кто же утром появляется первый?
– Первого не бывает. Всегда появляются минимум два человека сразу.
Игорь вдруг всхлипнул и пробормотал что-то во сне.
– Несчастный парень!
– Клод вздохнул.
– Дома мать замордовала. А теперь ты появился...
– А причем тут я?
– Ты что - дурак? Или прикидываешься?.. Он же любит Джину. А она вчера сказала...
– Я знаю, - прервал Калинов.
– Привет, ребята!
Калинов оглянулся. Рядом стояла Вика, эффектная, как всегда. Больше пока никого не было.
– О чем болтаем?
– Посиди, девочка, - сказал ей Клод.
– Не мельтеши.
Вика обиженно фыркнула и отошла в сторону. Села. Но разговор продолжить не удалось. Как грибы из-под земли стали появляться остальные.
Засмеялись, загомонили. С любопытством смотрели на спящего Игоря. Было несколько совершенно незнакомых лиц. Но Клода эти ребята знали, во всяком случае, здоровались с ним за руку.
– Меня мать не хотела отпускать. Пришлось через окно...
– А мою совершенно не интересует, куда я ухожу и зачем. Кроме своих марсианских грибов ничего вокруг не видит. Я думаю, если выйти замуж, то она это заметит только после того, как я притащу ей внука.
– А мне иногда хочется отца чем-нибудь ударить!.. Может быть, тогда он поймет, что я уже вырос.
– А моего и бить бесполезно. Он даже на маму перестал обращать внимание, про себя уж я и не говорю. А ведь любили друг друга... Эх, скорее бы Праздник совершеннолетия!
– М-да-а... Еще целых четыре года!
– А хорошо, что есть Дримлэнд! Всегда можно сбежать сюда, правда?
– Да. Я здесь словно очищаюсь. А то порой глаза бы на Мир не смотрели!
В сущности, все они глубоко несчастны, думал Калинов. Старая проблема. Отцы и дети. Но почему она обострилась именно сейчас? Где-то мы дали маху... И я догадываюсь, где. Все это началось после того, как отменили ограничение продолжительности рабочего дня. Куда же это мы тогда смотрели! Где были наш опыт и наши знания? Как же: наглядное выражение растущей сознательности, люди живут для общества! А люди эти обнаружили, что гораздо проще работать по двенадцать часов в сутки, чем потратить хотя бы пару часов на своего собственного ребенка. Потому что это требует гораздо более тяжкого труда - труда души и сердца! Вот тебе и возросшая сознательность, вот тебе и жизнь на благо общества. Оказывается, возиться с металлом, компьютерами и бактериями проще, чем со своим собственным детищем. Бактериям не нужна любовь, им нужен только питательный бульон...
Тьфу, черт, думал он, предстоит нешуточная битва. Сколько будет контрдоводов! И обвинения в ограничении свободы личности будут еще не самыми серьезными! Предложить закон об обязательном участии в воспитании своих детей? Но это никогда не делалось по принуждению... Во всяком случае, нужного результата таким путем не добьешься! Уж в этом-то мы уже не раз имели возможность убедиться. Однако, кажется, все собрались. Пора!
Прибывшие, как обычно, рассаживались кружком Растолкали Игоря. Тот недовольно что-то проворчал, но поднялся, втиснулся между двумя незнакомыми девушками. От них остро пахло косметикой, но личики были живенькие и неразмалеванные.
– А зачем костер?
– спросил Калинов ту, что справа.
– Чтобы легче было сосредоточиться.
Клод сел в круг со всеми. Калинов снова оглянулся. Джины не было.
Ну что ж, подумал он, это даже к лучшему. С ней мне было бы сложнее. Тяжело ломать комедию с тем, кто тебя любит.
Он сосредоточенно стал смотреть в костер.
Сегодня будет мой интерес, думал он, как бы вы ни старались, ребятишечки. Я заставлю вас плясать под мою дудку. Вы уж меня извините!
Он сунул руку в карман и крепко сжал пальцами дисивер, усиливая интенсивность гипнотического воздействия. Так прошло несколько минут. Наконец, все опять зашевелились, загомонили.
– Как думаешь, чей интерес сегодня победит?
– Не знаю... Но, наверное, Клода. Он сегодня в последний раз. Завтра уходит в Мир.
– Клод уходит?!
– Да, уходит... А что? Всем нам когда-нибудь придется уйти. Дримлэнд не для взрослых, ты же знаешь.
– А тебе не жаль?
– Конечно, жаль, но что же поделаешь... А потом, знаешь? Может быть, когда мы станем взрослыми, все изменится. Ведь не может же быть, чтобы не изменилось!
И тут свершилось. Исчез костер, пропали юные лица вокруг.