Казан
Шрифт:
С радостным лаем Казан выскочил на лунный свет. Он бросился прямо наперерез бежавшей самке оленя и с невероятной быстротой стал её догонять. Она увидала его за двести ярдов от себя и свернула вправо, но здесь натолкнулась на вожака, уже оскалившего на неё свои зубы. Казан присоединился ко второму вожаку и ухватил самку за мягкое горло. Вывшей массой на неё навалилась сзади вся стая, и она упала на снег, придавив собою Казана, который вцепился ей клыками глубоко в шею. Она прижала его своей тяжестью к земле, но он не разжимал своей пасти. Это была его первая крупная жертва. Кровь клокотала в нём, как огонь. Он ворчал, не разжимая сжатых зубов.
Он не вылезал из-под своей жертвы до тех пор, пока
Когда Казан побрёл уже назад, всё ещё не решившись присоединиться к своим диким братьям, то большой серый волк отделился от стаи и схватил его прямо за горло. Казан едва успел вовремя отразить атаку, и затем оба они сцепились и стали кататься взад и вперёд по снегу. Они вскочили на ноги не раньше, чем возбуждение от неожиданной драки могло отвлечь стаю от пиршества. Не спеша все волки окружили со всех сторон обоих бойцов, оскалили свои белые клыки и ощетинили свои спины, ставшие похожими на щётки. Роковое кольцо из волков тесно сомкнулось вокруг дуэлянтов.
Это не было новостью для Казана. Уже столько раз он и сам сидел в таких же кольцах, ожидая конечного результата драки! Не один раз он так же сражался и за свою собственную жизнь внутри таких же колец. Точно так же обыкновенно дрались и ездовые собаки. Если не вмешивался в такие драки человек со своими плетью и дубиной, то они всегда кончались смертью. Только один из соперников оставался в живых. А иногда погибали и оба. Но здесь человека уже не было – здесь был один только кордон из ожидавших зубастых демонов, готовых немедленно же броситься и растерзать на куски первого из дравшихся, который только хоть случайно упадёт во время драки на бок или на спину. Казан был здесь чужой, но вовсе не боялся тех, кто его так тесно окружал. Великий закон стаи всё-таки заставлял волков быть беспристрастными.
Казан смотрел только на одного большого серого волка, который затеял с ним единоборство. Плечом к плечу они продолжали ходить кружком. Там, где за две-три минуты перед этим раздавалось щёлканье зубов и звук раздираемого тела, теперь было мёртвое молчание. Слабые физически и горластые южные собаки уже давно выли бы и рычали, но Казан и волк хранили молчание, держали уши направленными вперёд, а не назад, и вытягивали пушистые хвосты.
Как вдруг с быстротою молнии волк налетел на Казана, и их челюсти сцепились, точно сталь, врезавшаяся в сталь. Они уступали один другому только разве на один какой-нибудь дюйм. В эту самую минуту Казан увернулся в сторону и, точно нож, вонзил свои зубы волку в бок.
Они снова закружились, глаза их покраснели ещё более, губы оттянулись назад до последней возможности, точно их вовсе у них и не существовало. Затем Казан сделал прыжок, чтобы вцепиться врагу в глотку и придушить его насмерть, но промахнулся. Всего только на один дюйм. Волк отошёл назад, как сделал это и ранее, предоставив ему свой бок, из которого теперь кровь струилась по ноге и окрашивала снег. Зиявшая на боку рана показала Казану, что его соперник был старый, опытный боец. Казан пригнулся к земле, вытянул голову вперёд и прижался горлом к снегу. Это было уловкой, и Казан знал её ещё с детского возраста – именно уберечь своё горло и выждать подходящий момент.
Два раза волк обошёл вокруг него, и Казан медленно повернулся вокруг себя, как на оси. Глаза у него были полузакрыты. Во второй раз волк бросился на него, и Казан ответил ему своими страшными челюстями, вполне уверенный, что нанёс ему спереди верный удар прямо по передним ногам. Но его зубы сомкнулись в пустом пространстве. С увёртливостью кошки волк перепрыгнул через его спину.
Уловка не удалась, и с чисто уже собачьим воем Казан сделал нападение на волка единым прыжком. Они сошлись грудь с грудью. Клыки их застучали, и всею тяжестью своего тела Казан вдруг навалился на плечи волка, разжал челюсти и снова сделал попытку схватить его за глотку. Но опять промахнулся – всего только на какой-нибудь один волосок, и прежде чем успел исправить свою ошибку, зубы волка уже вонзились ему в затылок.
В первый раз в жизни Казан ощутил ужас от боли, причинённой этой мёртвой хваткой, и с громадным усилием вытянул голову несколько вперёд и слепо бросился в нападение. Его сильные челюсти ухватили волка за переднюю лапу около тела. Послышались треск кости и вой от боли, и хоровод ожидавших волков вокруг насторожился и напряг всё своё внимание. Тот или другой из бойцов в конце концов должен был свалиться, как только закончится эта схватка, и волки только и ожидали того рокового момента, когда это падение действительно произойдёт, чтобы броситься на пострадавшего и загрызть его насмерть.
Только густота шерсти и толщина кожи на затылке у Казана и крепость его мускулов и спасли его от ужасной судьбы побеждённого. Зубы волка проникли в него глубоко, но не настолько, чтобы захватить жизненные узлы, и Казан моментально, до последней капли, собрал все свои силы, напрягся всеми членами и рванулся из-под своего противника. Хватка разжалась, и со следующим прыжком Казан оказался уже на свободе.
С быстротою взвившейся в воздухе плети он набросился на уже трёхногого вожака стаи и нанёс ему со всего размаха всей тяжестью своих плеч удар прямо в бок. Теперь это был уже смертоносный удар. Большой серый волк свалился с ног, в тот же момент повернулся на спину, и вся стая бросилась на него, чтобы вырвать из своего обессилевшего вожака последние остатки жизни.
Задыхаясь и весь в крови, Казан высвободился из этой серой завывавшей кровожадной массы. Он ослабел. Какая-то странная боль вдруг появилась у него в голове. Ему захотелось растянуться тут же на снегу. Но старый и непогрешимый инстинкт предостерёг его и на этот раз, чтобы он не выказал своей слабости. От стаи отделилась худенькая, гибкая серая волчица, подошла к нему и легла перед ним на снегу; а затем вдруг вскочила на ноги и стала обнюхивать его раны.
Она была молода, сильна и красива, но Казан даже и не взглянул на неё. Он старался увидеть, что осталось от старого вожака на том месте, где только что происходила борьба. Стая уже возвратилась обратно к трапезе над оленем. Он опять услышал, как волки обгладывают кости и отдирают от них мясо, и что-то подсказало ему, что с этих пор все дикие звери уже будут прислушиваться к его голосу и признавать его и что теперь когда он сядет на задние лапы и начнёт выть на луну и на звёзды, то на этот его вой уже отзовутся все эти быстроногие хищники со всей этой широкой долины. Он два раза обошёл вокруг оленя и стаи волков и затем удалился к опушке тёмного елового леса.
Дойдя до тени, он оглянулся назад. Серая волчица следовала за ним. Между ним и ею было всего только несколько аршин. И теперь она всё-таки подходила к нему, немного боязливо, и тоже оглядывалась назад на тёмную копошившуюся массу живых существ на льду озера. И когда она подошла к Казану уже совсем вплотную, то он ощутил что-то в воздухе, что не было запахом ни крови, ни травы, ни хвои. Это было что-то такое, что казалось ему исходившим прямо от этих звёзд, от ясной луны, от странного и в то же время прекрасного покоя самой ночи. Частью этого чего-то, как ему показалось, была именно эта Серая волчица.