Казанскй треугольник
Шрифт:
— Не возражаешь, если я возьму себе вот этот?
Самому Андрею больше нравился «ТТ», и он засунул его за пазуху.
Подкинув Андрея, Максим вернулся домой и с трепетом достал пистолет. Ему ужасно хотелось хоть разок выстрелить. Он зарядил обойму и поехал в сторону нефтебазы. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Максим установил на бетонном блоке две пустые бутылки и, отойдя метров на тридцать, нажал на курок. Звук выстрела оглушил Максима, его рука неестественно дернулась вверх, и он промазал.
Второй выстрел пришелся в пустую бутылку из-под шампанского. Вторую мишень он поразил третьим выстрелом.
Вернувшись со стрельбища, Максим позвонил Олегу и попросил срочно подъехать. Минут через сорок Олег уже звонил к ним в дверь, и мать пошла открывать. Парень поздоровался, разделся и прошел в комнату. Максим закрыл дверь и положил перед ним пистолет системы «Вальтер» и холщовый мешочек с патронами.
Олег, немного поколебавшись, взял в руки легендарный пистолет немецкой армии, и его глаза загорелись, как у ребенка.
«Настоящий мужчина не может не любить оружие», — глядя на Олега, подумал Максим.
Теперь вся их группа была вооружена и в принципе готова к совершению преступления любой сложности.
Спрятав оружие во внутренний карман, Олег направился на выход. Сейчас он хорошо понимал — теперь только от него зависят сроки операции.
Книга вторая
Шамилю Бариеву по кличке «Шамон» было около сорока пяти лет. Он сильно злоупотреблял и из-за этого не мог найти нормальную работу. Куда бы он ни устраивался, больше двух недель проработать не мог, везде выгоняли за пьянку и прогулы. Вот и сегодня Бариев в очередной раз был уволен, так как, будучи пьяным, разбил целую коробку с яйцами. Все это произошло на глазах директора магазина, в котором он работал грузчиком, и тот, разумеется, не мог стерпеть подобного факта.
Шамиль шел домой пешком — денег у него не было даже на автобус. То ли от выпитого вина, то ли от чего другого, но его сильно прижало по нужде, и он стал искать место. Несмотря на сильное подпитие, он не решился это сделать на улице. Его внимание привлек полуразрушенный сарай в конце улицы. Было не так темно, и он, утопая в снегу, добрался до сарая. Справив все свои потребности, он решил обойти сарай в надежде, что ему вдруг удастся чем-то разжиться. Он свернул за угол и увидел следы машины, которые упирались практически в дверь сарая. Снег у двери был утоптан. На двери висел крупный навесной замок.
«Что там может быть? — заинтересовался Шамон и решил проверить.
Сарай был ветхим, многие доски были настолько стары и гнилы, что ломались небольшим усилием ноги. Осторожно взломав стенку, Шамон осмотрелся и, не заметив никого вокруг, осторожно пролез внутрь. В сарае было темно, и он зажег спичку. В ее дрожащем тусклом свете он увидел, что сарай наполовину заполнен овечьими шкурами. Чего угодно он ожидал, но только не этого!
Чувство необъяснимого счастья на миг парализовало его. Его отравленный алкоголем мозг начал лихорадочно соображать, на какую сумму может потянуть находка. От волнения и напряжения у Бариева заболела голова: «Куда их перепрятать? А что, если хозяева узнают? Что тогда?».
Он присел на шкуры и стал прикидывать, сколько шкур он сможет унести за один раз. Он взял десять шкур и попытался их поднять. Шкуры, словно живые, выползали из его скрюченных от мороза пальцев.
Шамон шел домой, избегая людей. До его дома оставалось около пятидесяти метров, когда его остановил окрик милиционера. Моторизированный пост милиции привлек полупьяный мужчина, тащивший какой-то мешок. Шамон замер на месте и стал ждать. Он стоял, боясь шевельнуться или вымолвить хотя бы слово. Подошел молодой милиционер и попросил предъявить документы. Бариев молча протянул паспорт, который он сегодня получил вместе с трудовой книжкой у директора магазина. Милиционер читал медленно, шепчя буквы.
— Что, в школе плохо учился? — попытался пошутить Шамон.
— Значит, живешь здесь? — стараясь придать значимость голосу, спросил милиционер.
Тот в ответ часто закивал.
— Что у тебя в мешке? Наверное, украл что-нибудь и тащишь домой?
Вопрос застал его врасплох и, перепугавшись, Шамон понес какую-то ахинею, о том, что купил по дешевке овчину на шубу дочери.
Милиционер слушал полупьяный бред и не знал, что делать. Видя его замешательство, из машины вышел старший экипажа и, схватив Шамона за шиворот, потащил к машине.
Бариева вместе с мешком затолкали в «собачник». Пока его везли в Приволжский РОВД, он всячески пытался всучить милиционерам эти шкуры, обещая, что он никому не расскажет, но парни не верили его обещаниям и связываться не стали.
Шамона встретили в дежурной части Приволжского райотдела как старого знакомого. Он был постоянным клиентом медицинского вытрезвителя и дежурной части, и все офицеры прекрасно знали его.
Игорь Иванович Серов, майор милиции, дежуривший в этот день, стал составлять протокол задержания. Неожиданно в дежурную часть вошел сотрудник УУР МВД Станислав Балаганин, который был прикомандирован приказом начальника управления к Приволжскому РОВД. Увидев у ног задержанного большой холщовый мешок, Станислав поинтересовался, что у него там. Станислав видел подобные мешки на меховой фабрике, они имели определенную окраску и клеймо фабрики на одной из сторон.
Шамон сразу признал в Балаганине «большого начальника» и не стал скрывать, что в мешке овечьи шкуры, которые он подобрал на улице вместе с мешком.
Станислав в присутствии понятых развязал мешок и вынул одну из шкур. Это были хорошо обработанные, первоклассные овечьи шкуры черного цвета. Происхождение их было абсолютно ясным для Балаганина:
— Сейчас поедешь со мной на «Черное озеро», там и поговорим!
Бариев в знак согласия закивал и стал завязывать мешок. Станислав вышел из дежурной части и позвонил мне. Я дал команду, чтобы он доставил задержанного к нам, в управление уголовного розыска.
Оформив все документы по конвоированию задержанного, Балаганин повез его в МВД. Когда милицейская машина свернула с улицы Пушкина на Дзержинского, Шамон понял, что его действительно везут на «Черное озеро», и испугался. Об этом месте среди преступников различных мастей ходило много слухов, и никто не хотел оказаться в стенах этого старинного серого здания.
Бариев уже тысячу раз покаялся, что залез в этот сарай. Его сердце сжалось в какой-то маленький шарик от предчувствия большой беды.