Каждая ночь – твоя
Шрифт:
– Ну как – собралась наконец с духом? А то я все гадаю, когда же ты решишься мне рассказать? – с хитрой ухмылкой спросил Бэннинг.
– Так ты догадался? – ахнула она.
Схватив жену в охапку, Бэннинг снова принялся целовать ее.
– Конечно, догадался, – кивнул он между двумя поцелуями; – Эвис, мы ведь теперь муж и жена. И если ты рассчитывала скрыть подобную тайну от своего
– Ты не жалеешь? Может быть, нам следовало немного подождать…
– Конечно, нет! Больше того, я был бы счастлив, если бы ты была сейчас уже на четвертом… нет, даже на пятом месяце, – подмигнув, хмыкнул Бэннинг. – Хотя, думаю, моей матушке вряд ли пришлось бы по вкусу известие о том, что она станет бабушкой на несколько месяцев раньше, чем предполагала!
– Да уж, вряд ли ее это обрадовало бы, – хихикнула Эвис. – После того скандала на террасе у Кесгрейвов никто бы не поверил, что малыш появился на свет преждевременно!
– Ты сама-то рада? – с тревогой в голосе спросил Бэннинг.
– Еще бы! Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива.
Улыбка на лице Бэннинга стала еще шире. Держа в руках серебряный поднос, на котором лежала какая-то записка, в гостиную вошел Баттенфорд.
– Это для вас, миледи, – почтительно объявил он. – Только что принесли.
Даже спустя столько месяцев замужней жизни Эвис до сих пор смущалась, когда дворецкий называл ее «миледи».
– Спасибо, Баттенфорд, – улыбнулась она.
Взяв записку, она бросила ее на столик возле дивана.
– Это от издателя, – вздохнула она. – Прочитаю ее потом, хорошо? Не хочу портить такой замечательный день.
– Почему ты решила, что там отказ? – удивился Бэннинг.
– Конечно, отказ. А что там еще может быть?
Бэннинг, взяв в руки письмо, распечатал его, не обращая внимания на протесты Эвис.
– Ладно, теперь уж ничего не поделаешь, – вздохнула она, подходя к окну. – Считай, что я готова услышать плохую новость.
– Ну, он говорит, что в общем и целом книга написана очень неплохо…
– Но ему не понравились герои, – подсказала Эвис.
– Да нет, герои ему как раз понравились, – покачал головой Бэннинг, пробежав глазами письмо.
– Но
– Нет! – хохотнул Бэннинг. – Сюжет его полностью устраивает.
– Тогда роман показался ему слишком вызывающим, слишком чувственным – иначе говоря, нескромным.
– Нет, нет, ничего подобного, – улыбнулся Бэннинг. Чувствуя, что ее охватывает раздражение, Эвис повернулась к нему.
– Тогда в чем дело, черт возьми? По какой причине он решил мне отказать на этот раз?
– С чего ты взяла, что это отказ? – фыркнул Бэннинг. – Совсем наоборот – он пишет, что рукопись ему понравилась и он ждет не дождется, когда сможет издать ее.
– Он… что?! – Перед глазами у нее все завертелось. Покачнувшись, Эвис вцепилась в спинку стула, чтобы не упасть.
– Он намерен издать твою книгу! – Бэннинг, сорвавшись с дивана, подхватил Эвис на руки и закружил ее по комнате. – Ты становишься настоящей писательницей!
Странно… Эвис вдруг поймала себя на том, что не чувствует ничего, кроме спокойного удовлетворения. Казалось бы, известие о том, что ее роман будет опубликован, должно было привести ее в восторг – но нет. Возможно, она устала ждать. Но главное, только сейчас она поняла, что надежда стать писательницей была всего лишь частью – и даже не самой важной – того, что она стремилась получить от жизни.
А тот, без кого она не мыслила себе жизни, стоял, улыбаясь во весь рот, и весь сиял от счастья – потому что ее мечта наконец сбылась.
– Эвис? – осторожно спросил Бэннинг. – Что ты сейчас чувствуешь? По-моему, это как раз то, чего ты хотела.
– Просто слишком много радости в один день, наверное, – с широкой улыбкой пробормотала Эвис. И даже вздохнула от полноты чувств. – И не только потому, что мою рукопись напечатают… Ведь теперь у меня есть ты, а скоро на свет появится наш малыш и…
Голос у нее дрогнул и сорвался. О таком невероятном, немыслимом счастье она даже не смела и думать.
– Похоже, у меня теперь есть все, о чем я только мечтала, – прошептала Эвис, смахнув навернувшиеся на глаза слезы. – И все – благодаря тебе!