Каждая уважающая себя ведьма…
Шрифт:
Недавно она оплатила телефонную связь – и только, – и теперь в ее доме снова заработал телефон, а вчера позвонил первый клиент. Фиби не помнила себя от счастья – ее план сработал. Она весь день готовилась к этой встрече. И новость о том, что на ее клиента нападут блохи, совсем не обрадовала девушку. Необходимо было срочно избавить дом от этих тварей. А что может быть лучше волшебной отравы, приготовленной собственными руками?
Во-первых, называя это инвестициями, ведьма решила заглянуть в Волшебную Лавку Одетты, чтобы потратить там кругленькую сумму, обновив запасы
Фиби не была здесь больше пяти лет и с небольшим волнением глядела на старенькое каменное здание на главной улице города, выкрашенное в бежевый цвет, с окошком в виде мозаики, красной черепичной крышей и резной дверью. Внутри интерьер тоже претерпел некоторые изменения. Раньше эта лавчонка, пользующаяся огромной популярностью среди местных ведьм, больше напоминала колдовской склад. Кругом стояли мешки с основами для порошков, на стенах висели травяные веники, а прилавок госпожи Одетты был загроможден деревянными ступами и горшками, в которых опытная травница толкла свой товар.
Теперь же это больше напоминало элитный магазинчик с розовыми обоями на стенах и картинами в рамках, большинство из которых были фотографиями самой хозяйки, улыбавшейся в разных ракурсах, и державшей в руках стеклянные баночки с основами. Вдоль стен стояли прозрачные стеллажи, на которых аккуратно располагались те самые стеклянные баночки. Вдоль всего помещения раскинулся широкий прилавок, который пустовал, не считая стоявшего на нем новенького кассового аппарата, да разложенных во всю длину визиток магазина.
Сама владелица, уважаемая в Гленбахате ворожея Одетта, стояла у прилавка, широко улыбаясь клиенту.
– Фиби! Девочка! Неужели это ты?! Тебя не узнаешь, до того ты изменилась.
А вот сама травница не изменилась нисколько, разве что чуть-чуть состарилась. Женщина, на вид которой было лет семьдесят, с шапкой седых волос, слегка подкрученных на концах, миниатюрная и худенькая, с впалыми щеками и остреньким носиком, но весьма живая и энергичная, радостно приветствовала девушку.
Фиби улыбнулась ей в ответ и прошагала к прилавку.
– Как хорошо, что ты вернулась, – продолжала щебетать женщина, маленьким грешком которой всегда была невероятная болтливость и любовь к сплетням. – Мы так и не успели с тобой нормально поговорить после того, как твоя замечательная бабушка ушла в мир иной, и я даже не принесла тебе своих соболезнований.
Одетта положила свою холодную ладонь на руку девушки и крепко сжала.
– Благодарю, – вздохнула Фиби и, стараясь перевести в разговор в нужное русло, добавила: – А у вас тут многое изменилось.
– Да в самой столице много, что произошло с тех пор, – не желая уклоняться от любимейшей темы, произнесла старушка.
Девушке меньше всего хотелось знать, что здесь случилось в то время, пока она нагишом купалась в озерах на пару с Каулином. Она сильно торопилась домой. Сегодня вечером к ней должен был явиться первый клиент – мужчина с приятным голосом, – а еще необходимо было привести себя в порядок.
Фиби решила немного изменить внешность, чтобы выглядеть старше. И это была вторая часть ее вынужденных капиталовложений. Ей следовало посетить салон сестер Мохри, а затем приготовиться к приходу визитера. Но, увы, перебивать уважаемую травницу было крайне опасно, гляди, подмешает в проданный товар, чего не следует, поэтому Фиби, молча выругавшись, изобразила заинтересованное лицо.
– Вслед за твоей достопочтимой бабушкой в мир иной перешла госпожа Амбрук. Ну же, Фиби, ты должна ее знать, – видя недоумение на лице ведьмы, пояснила женщина. – Она была очень уважаемой госпожой в городе, работала секретарем у самого мэра…
В итоге за полчаса нахождения в лавке девушка узнала, что респектабельный банкир по имени Хомиш ушел из семьи к любовнице, известная актриса сломала ногу, упав с помоста театра, в котором трудилась, а команда Гленбахата по фехтованию уже четвертый раз подряд проиграла команде Гленгорма. И если Фиби хотя бы знала, кто эти люди или интересовалась спортом, наверное, не было так обидно за потерянное драгоценное время.
Еще полчаса понадобилось на то, чтобы Одетта, веселясь и шутя, пересыпала из стеклянных банок в бумажные мешочки основы для волшебных порошков, запрашиваемых девушкой. А ведь она каждому покупателю столько времени уделяет. Когда она, вообще, работает?
Естественно любопытная хозяйка не могла не поинтересоваться, для чего это неудавшейся ведьме понадобились колдовские порошки. Фиби была бы сумасшедшей, если поделилась со старой сплетницей планами практиковать магию. Скажи она ей об этом, уже спустя два часа охотники на ведьм стучались бы к ней в дверь, так как весь Гленбахат знал о планах Фиби. Поэтому девушка поделилась лишь частью правды.
– О, ужас! Квартирные блохи. Бедняжка. Правильно сделала, что решила уничтожить этих насекомых колдовством.
Использовать магию в домашних условиях не возбранялось, главное – не зарабатывать на этом.
Потом случились долгие проводы от прилавка до двери магазина, во время которых Фиби узнала еще пару пикантных новостей города, и слезные прощания между ней и хозяйкой, словно Фиби на войну шла.
Следующее место посещения ведьмы находилось буквально через дорогу. Парикмахерская сестер Мохри тоже была одним из популярнейших мест столицы. Двойняшки Эйлин и Джеймизина встречали Фиби прямо у порога. Эти две забавные женщины, которые, несмотря на то, являлись родными сестрами, родившимися в один день, были внешне совершенно не похожи, зато вели себя как под копирку.
Эйлин Мохри была невысокой, слегка полноватой особой с жиденькими светлыми волосами и щечками, как у хомячка. А госпожа Джеймизина, наоборот, была высоченной, словно стремянка и худощавой, а на голове носила настоящую башню из курчавых волос, которые торчали прямо, будто были накрахмалены.
Хозяйки парикмахерской в один голос стали приветствовать нежданную клиентку.
– О, малышка!
– Как выросла!
– Как изменилась!
И опять посещение Фиби публичного места превратилось в событие вселенского масштаба. "Звезда" вернулась в город. Точнее, была здесь уже почти год, но никого не видела.