Шрифт:
Часть первая, раздражительная
Капитан Ник Шугарин ненавидел мыться. Одно дело на Земле или на станции – прохладная вода струится по коже, смывает пот и усталость. Постепенно прибавляешь температуру, тело расслабляется и в этот миг закрываешь горячую и включаешь до упора холодную. Бррр! Вот это душ! Бодрит так, что хоть снова в зал! А в космосе? Небольшое полотенце, вода из пакета и жидкое мыло. Конечно, после беговой дорожки и такой примитив – спасение, но об ощущении свежести
Вот уже десятый день он выматывал себя до предела. Если бы в невесомости можно было ползать, выползал бы из спортивного отсека. Если бы можно было лежать – без сил плюхался на кровать. Но в невесомости оставалось тяжело вздыхать, протирая кожу полотенцем, смоченным водой и жидким мылом. Протирать и надеяться, что четыре часа тренировок в день не только поддержат мышечный тонус, но и сожгут те ненавистные килограммы, из-за которых сучка Хелен вот уже четвёртый месяц противным голосом вещает: «Индекс массы тела выше рекомендованного».
Ещё год назад Ник не считал голос Хелен противным, да и сучкой она стала гораздо позже. Раньше он называл её Хеленкой, боевой партнёркой, а в минуты особого расположения – интеллектуалочкой. ИИ к ласковым прозвищам относилась со всем присущим программному коду кокетством: шептала «Ник, мы же на работе», добавляла в интонации смешинку, а к синтезированному обеду прикрепляла голографические записки с милой чушью вроде «моему любимому капитану».
Всё пошло под откос четыре месяца назад, хотя Ник заметил подвох не сразу. Сначала уменьшились обеденные порции, потом на смену еженедельным шоколадным батончикам пришло лимонное желе. Капитан Шугарин терпел, ведь Системе виднее. Она знает показатели его здоровья, знает, как изменить рацион, как сбалансировать нагрузку. Понимает, когда ему нужен отдых, а когда стоит взять очередной заказ.
Ник всегда подчинялся Системе: в школе, в академии, на космодроме. Он и на ремонтный челнок перевёлся, потому что психологические тесты показали, что ему лучше работается в одиночку.
«Необщительный, замкнутый, сторонится больших компаний, – гласило заключение Системы. – Рекомендована разъездная работа».
Ник в шутку называл себя «курсирующим шабашником», ему нравилось мотаться между станциями, ремонтировать транспортники и пассажирские суда, общаться с Хелен (женский образ ИИ тоже рекомендовала Система), иногда чатиться с бывшими коллегами. Всё было прекрасно, пока Хелен не превратилась в сучку.
Вслед за шоколадными батончиками исчезло лимонное желе. Утренняя каша на молоке трансформировалась в сопливую водянистую овсянку, физические нагрузки увеличивались, как и живот Ника, на который ему уже противно было смотреть.
«Индекс массы тела выше рекомендованного», – без конца повторяла Хелен, а на робкие просьбы Ника синтезировать десерт заявляла: «Не рекомендовано». Он стыдился собственной слабости, стыдился, что за сладкое готов пресмыкаться перед бесчувственной машиной. Но больше всего Ник стыдился того момента, когда сорвался.
Это случилось восемьдесят три дня назад, через месяц после того, как Хелен исключила из рациона шоколад. Ник пристыковался к Светлой для дозаправки и рекомендованного Системой отдыха. Гулял по станции, наслаждаясь гравитацией, спал, лёжа на кровати, а не покачиваясь в мешке, мылся в настоящем душе. И изо всех сил старался не засматриваться на витрины кафе и магазинов, предпочитая еду, рекомендованную системой. А потом увидел её – новую кофейню, которой ещё месяц назад на Светлой не было.
Ник застыл, пришпиленный к месту умопомрачительным запахом свежей выпечки, приправленной корицей и сливочным кремом. «Синнабон» – синяя с белым надпись будто выплыла из беззаботного детства, тех счастливых дней на Земле, когда они с мамой гуляли по парку и заглядывали в любимое кафе. Мама вечно отщипывала от его булочки кусочки, а Ник театрально возмущался: «Тебе не рекомендовано!» Тогда он не задумывался, что невольно подыгрывает маминому диабету. А позже осознал, что болезни потому и одерживают верх – пациенты относятся к ним несерьёзно, не следуют рекомендациям. Мама всячески старалась эти рекомендации обойти.
Она умерла совсем ещё молодой, все вокруг вздыхали и качали головами, а юный курсант Шугарин узнал о своём нарушенном обмене веществ. Плохая наследственность – не приговор, а диагноз, к тому же Ник уже понял, как сохранить здоровье. Нужно всего лишь следовать рекомендациям. Так просто! Этому учили ещё в младших классах, но только после смерти мамы Ник осознал, насколько важен основной общественный постулат.
Он закончил академию, отработал два года на космодроме и за всё это время даже не помышлял обойти Систему. Однако восемьдесят три дня назад капитан Ник Шугарин сорвался.
Аромат булочек тянул к витрине, рекламные слоганы подбадривали: «Сливочный сыр синтезирован по старинному рецепту!», «Натуральная корица макара! Прямые поставки с Земли». А последний так вообще лишил Ника остатков силы воли: «Синнабон борется с депрессией. Рекомендовано Системой*». Что скрывалось под звёздочкой, Ник не прочёл. В следующее мгновение он уже стоял у синтезатора, водя пальцем по меню. Голограмма крошечной булочки призывно вертелась над экраном, как выпускница перед селфи-дроном, стараясь принять самые соблазнительные позы. Ник выбрал классический сливочный сыр, орех пекан и чашку капучино, достал из кармана металлическую пластину – чип здоровья, на который Хелен каждое утро сгружала обновлённые рекомендации. Прижал пластину к считывателю, а палец – к датчику ДНК, сглотнул заполнившую рот слюну.
Конец ознакомительного фрагмента.