Каждый выбирает по себе
Шрифт:
Девушка слегка усмехнулась, вспомнив, что творилось в такие дни на шабашах. Сразу после посвящения ей до многого было дело, вот и старалась все для себя прояснить. Нешуточный интерес ко всему необычному терзал её со страшной силой, а это таинство не относилось к разряду простой волшбы. Ведьмы оказались весьма искусны по части возврата силы... А колдун?
"Ну, что ж...
– Пальцы девушки коснулись шеи, на которой часто-часто билась тоненькая жилка, переползли на узел, завязанный кое-как. Едва держащаяся на плечах кофтенка поползла вниз, на мгновение задержавшись на округлости грудей. Чернава нетерпеливо
– Так, значит, так...".
Переступив через упавшую под ноги одежду, как через змеиную шкурку, сброшенную по весне, девушка медленно пересекла разделяющее их расстояние - всего несколько коротких шагов - встала молча за спиной колдуна.
Досадуя на вторгшуюся в "личное пространство" ведьму, Отлюдок обернулся. Свечение, окутывающее его, как-то разом потускнело, только висящий на длинной витой цепи оливин, почему-то красновато-желтый, словно напившийся крови клещ, все ещё отбрасывал охристые отсветы на лицо ведьмага. Брови его удивленно взметнулись вверх:
– Ты никак оборачиваться собралась? Мое содействие уже не нужно? Сама справишься?
Девушка нетерпеливо отбросила непокорную прядь волос, упавшую на лицо, взглянула в глаза колдуна.
– Только в яром слиянии тел можно освободить силу, без корысти передав её другому. Неужто ты этого не ведаешь, колдун?
– Светлые глаза её разом потемнели. Свинцово-серый оттенок их был напитан буйством предгрозовых туч, насыщенных влагой. Того и гляди, сверкнет молния, испепеляя все на своем пути.
Ведьма скользнула к Отлюдку, порывисто прижалась к нему и тут же отодвинулась, дав себя рассмотреть во всей красе. Ведьмаг охватил взглядом её худощавую фигурку. Полушария грудей с похожими на смородины сосцами, окруженные темно-коричневым ореолом, были прикрыты спутанными прядями длинных волос, однако выглядели весьма соблазнительно, особенно сейчас, в сочетании с заметно подрагивающими мышцами живота. Девушка повернулась к колдуну боком, слегка прогнулась в пояснице, перекидывая гриву волос на спину, неторопливо огладила себя по бедрам, бросила быстрый взор на разглядывающего её мужчину, приглашающее коснулась курчавой поросли визу живота. Задержавшиеся внизу руки скользнули по тонкой талии вверх, ласково пробежались по груди, сжав её на мгновение, и легонько затеребили набрякшие соски. Полумрак скрыл царапины и синяки на её теле, сделал его крайне соблазнительным, да и легкостью движений ведьма сейчас мало отличалась от играющегося со своим хвостом зверька. Играющегося азартно и самозабвенно, забыв обо всем на свете.
Обоняние колдуна уловило терпкий запах ведьмы - волнующий, притягательный... Нечто, давно позабытое им, отозвалось на чувственный призыв. Сердце замерло на миг, потом стремительно сорвалось вниз, туда, где, независимо от его воли, пульсировало, наливаясь кровью, его естество. Ведьмаг торопливо выдохнул, пытаясь упорядочить смешавшиеся мысли.
Достаточно раззадорившаяся Чернава, приметив едва заметное замешательство прикрывшего глаза мужчины, подступила к нему вплотную, легонько царапнула ногтями по полоске голой груди, открывшейся в просвете распахнутого кожаного жилета. Кожа колдуна тотчас покрылась мурашками. Девушка облизнула пересохшие губы. Кажется, сладится... Ладонь её легла на напрягшийся живот ведьмага, потом сама собой опустилась на весьма заметную выпуклость. Девушка застонала
– Остынь!
– Резкий рывок за волосы отбросил ведьму от мужчины. Отлетев к стене, она шлепнулась на лавку, рыча от боли и вожделения. Отлюдок с перекошенным в непонятной ей гримасе лицом затягивал ремень.
– Мне это не надо, - и добавил в сердцах.
– Ох, уж эти ведьмы, ничего в простоте сделать не могут, во всем удовольствие для себя ищут!
Чернава сжалась в комок. Дрожа от унижения, обхватила себя за плечи. Можно подумать, ей сильно хотелось... с этим... А если по-другому никак? Знал бы кто, как охота вернуть себе хотя бы часть той силы, какой обладала! Знал бы кто, как это - чувствовать себя увечной!
– Так что, - с трудом затолкав уязвленное самолюбие подальше, едва слышно произнесла ведьма, - передумал? Жаль силу-то стало?
– Почему? Поделюсь, коль обещал.
– Тогда почему оттолкнул?
Колдун брезгливо поморщился.
– Не хороша для тебя...
– с обидой сказала Чернава, помолчала чуток и выкрикнула: - А если по-другому никак?!
– Все можно. Только не лезь со своими измышлениями...
Девушка поерзала на лавке. Возбуждение схлынуло, словно весенний паводок, и теперь она почувствовала, как оказывается холодно в избушке. Но встать и одеться не решилась.
Заметив её метания, колдун усмехнулся, обхватил ладонями свой камень-оберег, прикрыл глаза, сосредотачиваясь на нем. Свечение камня стало нестерпимо ярким. Казалось, в руках колдуна полыхает кусочек солнца и так же нестерпимо жжет глаза. Сияние оливина пробилось сквозь плотно переплетенные пальцы колдуна, охватило золотистым ореолом запястья, растеклось жидким золотом по предплечьям.
Ведьма, следящая за ним во все глаза, отвела взгляд, дав себе зарок не совать нос в чужое чародейство. Некоторое время она старательно разглядывала стены, отметив про себя, что в избушке заметно посветлело, однако её терпения хватило не надолго. Чернава вновь глянула на ведьмага. Пальцы его находились в беспрестанном движении. Тонкие сверкающие лучи, как продолжение их, сплетались в затейливую вязь узоров, беспрестанно меняющихся, словно колдун никак не мог определиться - какому же из них отдать предпочтение. Воздух вокруг него искрился, порождая крошечные молнии, злобными просверками мелькавшие перед глазами ведьмы. Почувствовав нарастающее напряжение творящегося колдовства, она поежилась. Чернаве внезапно захотелось стать махонькой мышью и, нырнув укромный уголок, затаиться там надолго.
Внезапное предчувствие близкой гибели накатило горячей, удушливой волной. Чернава ясно и отчетливо осознала, что очень скоро она умрет. Не сегодня, не завтра, но смерть идет за ней по пятам, и в этот раз улизнуть не удастся. Страх удушающим захватом перехватил горло, почти лишив возможности дышать. Сердце, точно тяжелый камень, с натугой ударяло о ребра, стремилось вылететь наружу, напрочь разбив свою тесную клетку. "Это всё его колдовство... Не смотри на него!", - приказала она сама себе, надеясь, что отведя взор, станет менее уязвима для чужих чар. И не смогла...