Каждый за себя
Шрифт:
Он развернул парня к себе.
– Из Нефилимов Света, – тщательно выговаривая слова заплетающимся языком, ответил рогатый и тут же с восхищением сообщил: – Мужик, а ты сияешь! Ты, знаешь, что ты сияешь? – речь быстро утрачивала внятность. – Как гребаная лампочка! Как гребаное солнце!
– Знаю, – Керро ухмыльнулся. – Хочешь так же?
– Ты еще спрашиваешь! – парень вцепился ему в плечо и с благоговейным восторгом уточнил: – Как гребаный фонарь?
– А то! – заверил его Керро, развернул и поволок за собой, не
Ангело-демон бежал, путаясь в ногах, и дебиловато улыбался, не понимая, что волокут его к уличному доктору. Собственно, он ничего не понял даже когда его туда приволокли, протащили в манипуляционную и толкнули на старое кресло, обтянутое дерматином, из прорех которого торчали клочья рыжего поролона.
– Док, намешай телу «черное сияние», – попросил Керро.
Невысокий плотный мужчина в возрасте «глубоко за пятьдесят» вышел на шум из-за медицинской ширмы, стряхнул с седой бороды крошки, отпил из пластикового стакана горячего сублимата и флегматично спросил:
– Керро, тебя сегодня долго по голове били? Где я вот так вдруг «сияние» добуду?
В ответ на это гость усмехнулся и ткнул пальцем в дурковато лыбящегося «пациента»:
– «Сияние» уже внутри. Ты просто всем остальным закинь.
Док снял со лба очки, нацепил их на нос и вгляделся ангело-демону в лицо. Оттянул торчку сперва одно веко, потом другое, осмотрел дешевый прикид и спросил, повернувшись к тому, кто приволок тело:
– Откуда у этого убогого такое дорогое ширево? – он снова сдвинул очки на лоб и сказал: – Ладно, намешаю. Но если ты с наркотой ошибся, то не сработает. И уж тогда – без претензий. При всем уважении.
Керро кивнул.
Пока эскулап набирал из разных ампул в шприц компоненты, его гость неторопливо фиксировал в кресле клиента. Тот по-прежнему тупо хихикал и изредка шептал: «Сияет!»
Подошедший док решил не утруждаться протиранием грязной ангело-демоновой руки антисептиком – без затей вогнал иглу в вену и ввел смесь.
– А теперь, док, – Керро протянул хозяину три крупные купюры, – иди, погуляй часок. Мы тут пообщаемся.
Мужчина на это пожал плечами, подхватил с вешалки потасканную куртку и вышел, прикрыв за собой дверь. В это самое время ангело-демоническая херь в кресле начала подавать признаки активной жизни путем вялых, едва заметных подергиваний, более похожих на сонное вздрагивание.
Однако когда Керро подошел к нефилиму, тот бешено вращал глазами, силясь преодолеть оцепенение. В мозгу, видать, начало проясняться. Что ж, пора бы.
Керро поставил рядом с креслом стул и уселся так, чтобы контролировать вход в манипуляционную, но при этом быть в поле зрения привязанного торчка. Взгляд последнего наполнился ужасом. Осознал, куда попал, осознал, кто рядом, осознал, что дело плохо. Совсем. А еще осознал, что тело не подчиняется и от слабых трепыханий толку ноль. Хорошо.
– Голова уже соображает, но паралич не отошел. Не дергайся. Все равно бесполезно. Я пока объясню, что с тобой происходит, – равнодушно заговорил Керро. – Тебя потихоньку начинает жечь изнутри. И будет жечь все сильнее и сильнее. Во всяком случае, пока я не введу антидот. Или пока ты не помрешь от болевого шока. Начнешь орать, я встану и уйду. Покажется, что лжешь, я встану и уйду. Твои слова будут противоречить уже известному мне, я встану и уйду. Долбоебов у вас аж три десятка. Не захочешь говорить – поймаю какого-нибудь еще, покажу тебя, он посмотрит и поумнеет. Кивни, если понял.
Теперь привязанный смотрел с яростью, но не шевелился. Решил в горделивое достоинство поиграть. Рейдер на этот порыв сокрушенно вздохнул и поднялся.
– Что ж, для следующего ты будешь впечатляющей иллюстрацией, как раз сдохнуть не успеешь, – он сделал шаг к двери, но дикий хрип из кресла дал понять, что «пациент» таки созрел для беседы. – Значит, будем общаться?
Ангело-демон бешено закивал.
Видать, сильно эта хрень жжется.
– Отлично. Как сможешь говорить – начинай, – Керро снова устроился на стуле.
Ждать пришлось недолго. Инъекция делала свое дело – должным образом вдохновляла жертву и будила в ней красноречие, а боль вытесняла онемение в теле. Через пять минут нефилим обрел голос.
– С-с-сука! – прохрипел он. – Чего тебе надо-то?
Собеседник усмехнулся:
– Язык придержи. Смерть от «черного сияния» – мерзкая смерть, правда, тело потом выглядит изумительно. Слушай сюда. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Быстро, четко и не задумываясь. Понял?
– Да. С... – парень проглотил окончание слова, а его мучитель сделал вид, что не понял, чего тот хотел выдавить.
– Откуда у вас «сияние»? – спросил Керро.
– Утром у дока с мусорной кучи были. Там нашли.
– Сколько взяли денег?
– Две сотни.
– Че так мало?
– Сколько нашли.
– Искали хорошо?
– Уж постарались.
– Сколько «сияния» нарыли?
– Пять шайб.
– Долго искали?
– Нет. Оно возле чемоданчика валялось, – по лицу допрашиваемого полз пот, а глаза мутнели от боли.
– А медукладка где была? – рейдер остался равнодушен к страданиям.
– В операционной, в уголке. Раскрытая уже.
Керро мысленно восстановил в памяти манипуляционную Дока. Полевая укладка точно была закрыта и лежала на верхних полках.
То есть рыжая вскрыла укладку, взяла что-то из нее, но при этом оставила дорогущую наркоту, пары кристаллов которой хватило бы на день безбедного существования. Не знала? Но про «сияние» даже детям известно. Даже в белейших из белых секторов.
Что ж, по крайней мере, можно точно сказать, что девка совсем не в курсе жизни на улице.