Каждый за себя
Шрифт:
– Я ведь говорила, что ты тоже с отклонениями!
– сказала леди МакГи с таким торжеством, словно только что выиграла пари.
Айя посмотрела на себя в зеркало. Да уж. С отклонениями - это еще мягко сказано.
– Надо только лицо закрыть, - Алиса повернулась к Гершелю, флегматично наблюдавшему перевоплощение.
– Маска есть?
– Ага!
– тут же оживился старик.
– Есть. Рожа такая белая с вытянутым ртом!
– Не пойдет, - отрезала девушка.
– Не видишь? Совсем не в тему. Нужна какая-нибудь... Поищи из тех, что для борделей. Кружевные такие.
– Этого добра полно.
Продавец исчез, а Алиса
– Ноги, конечно, у тебя...
Айя посмотрела на свои ноги. Они начинались с грубых массивных ботинок на толстенной подошве, а затем продолжались черными обтягивающими штанами.
– А что не так?
– спросила девушка осторожно.
– Да все так, - отмахнулась Алиса и одобрила: - Хорошие ноги, длинные, будто прямо из зубов растут.
Ноги росли, конечно, не из зубов, а из того же, из чего растут у всех, и это что-то сейчас было слегка прикрыто ярко-алой топорщащейся во все стороны юбкой-пачкой из фатина. Сзади подол у юбки был длиннее, чем спереди, сантиметров на двадцать.
Из верхней одежды Айя выбрала приталенную черную куртку с воротником-стойкой. Поверх воротника обмотали легкий алый шарф. Алиса завязала его в пышный бант и сдвинула на бок. А на голову для тепла нацепили меховые наушники в тон юбке.
– Надо еще волосы начесать, - со знанием дела сказала леди МакГи.
– И ленты завязать.
Пришлось подчиниться.
Когда Гершель вернулся из своих закромов, то присвистнул:
– Была человек человеком. А теперь не пойми, с какой стороны хватать и куда тащить: то ли в бордель, то ли в дурдом. На, надевай.
Дед протянул гостье черную кружевную маску с нашитой на нижнюю часть красной вуалеткой.
Айя, путаясь в волосах и лентах, кое-как маску все-таки напялила. Та была колючая, неудобная, с грубыми швами, а вуалька топорщилась, закрывая лицо до губ.
Леди МакГи потерла острый подбородок и сказала задумчиво:
– Чего-то тут явно не хватает...
Ее спутница мысленно взмолилась о том, чтобы креативные идеи покинули Алисину голову.
– О! Поняла!
– торжествующе щелкнула пальцами леди МакГи.
– Очень, просто очень не хватает помповухи.
Айя вздрогнула, а Гершель заржал:
– С розовым цевьем и прикладом, ага. За этим к Малышу Олли. Всё, валите. Да, Алиса, на вот тебе, - старик выдернул из кармана разгрузки синюю ленту.
– Бонус за оптовую покупку. Но за фартуком больше не приходи.
– Ага. Чао!
– Алиса положила на ресепшн пачку купюр и повернулась к своей спутнице.
– Идем! Хоть на человека теперь похожа.
Похожая на человека Айя бросила прощальный взгляд в зеркало. Наряд, конечно, выглядел дико, но при этом был весьма функциональным. Если выкинуть неприличную маску, ленты, меховые наушники, шарф и стянуть юбку, то останется удобная, не стесняющая движений одежда: плотные джинсы скинни, стеганая курточка (не очень длинная, но теплая), крепкие ботинки, мягкие перчатки. А за плечами - небольшой чёрный рюкзак, в который до поры до времени убрана трикотажная шапка.
– Идём, красотка, - сказала Алиса.
– Помпу пусть тебе Керро сам покупает. Как по мне - будет в тему.
Айя подумала - фиг с ней, с помпой, и с маской из секс-шопа, и с юбкой, явно оттуда же. Главное - не платье из "херова театра".
И кстати, юбка была офигенная.
* * *
Эх, и воняло здесь! Аж глаза слезились. Причем несло не от мусорной кучи размером с гребанную пирамиду фараона, а черт знает откуда. Но перло, как из морга, где разом сломались все холодильники. Уж насколько Винс был не брезгливый, и то... А, может, просто отвык, пока жил в цивилизации?
– Здесь, мистер, - ткнул пальцем в сторону открытой двери чумазый мальчишка лет двенадцати, одетый в слишком просторные для него штаны, замызганную аляску и шапку, то и дело налезавшую на глаза.
– Еще раз назовешь мистером - огребёшь.
– Лады! Базара нет. Здесь это, Не-мистер.
Винсент только сплюнул. Проводника связисты дали более чем толкового, но трепливого донельзя. Утешало только, что корпората в рейдере пацан не признал.
Мистером в зоне отчуждения называют того, кого явно стоит уважать, хотя пока и непонятно, за что. Корпоратов же практически все боятся. Очень многие ненавидят. Некоторые перед ними заискивают. Но вот уважать не уважает никто.
Протиснувшись между ржавым трамваем и горой мусора, Винс добрался до двери. Мимоходом оценил оборванную цепочку... силы убийце было явно не занимать. Засов, кстати, уже свинтили.
– Слушай, а чего не убрали-то?
– погода стояла холодная, бывшую манипуляционную выстудило, но воняло все равно, будь здоров.
– А кому он мешает?
– отозвался мальчишка, благоразумно не пошедший следом.
– Хотите, мис... не-мистер, вселяйтесь и выкидывайте. А так - он лежит, крысы гложут, растут. Потом их кто-нибудь поймает и съест. Кому от этого плохо?
Винсент про себя рассмеялся. Очень ему иногда не хватало такого вот простого отношения к жизни, как в черных секторах.
Рейдер зашёл внутрь. Медленно двинулся вдоль стены, осматривая манипуляционную. Ничего ценного здесь уже не осталось, даже мебель вынесли всю, кроме негорючего операционного стола. Наверное, и его бы утащили, но не захотели возиться с трупом и отмывать.
– Слышь, парень, а во сколько его грохнули-то?
– в манипуляционной никаких подсказок, кроме вскрытого трупа, не нашлось.
– Да кто его знает. У Керро надо спросить, - ответил мальчишка, сплевывая через дырку в зубах.
– Чего у Керро-то сразу? Мало ли кто мог.
– Мог много кто, - согласился паренек и твердо добавил: - Но этого точно Керро вскрыл. Мусорный с Ушлым поссорился, а Керро, мало того, что мясников не терпит, так еще и с Ушлым в корешах. Вы чего, не-мистер, тут у нас раньше ужас просто творился. На улицу не выйти было - мигом разберут. А потом Керро пришел и за одну ночь троих мясников убил. Те, которые живые остались, обиделись, отправились к бонзам... не вспомню уже, как их звали. Бонзы, значит, парней собрали, на Керрову лежку отрядили... а его там уже нет. Парни назад, а ихние бонзы кверху ногами подвешены, и глотки перерезаны. А на следующий день Керро еще троих органлегеров убил. Ну, мясники посовещались, собрали бабла и к Ушлому. Ушлый бабки взял и двинул на лежку к Керро. Перед входом в дом даже своих амбалов оставил. А потом вышел и мясникам говорит: так, мол, и так, вот сколько вы сегодня занесли, столько будете заносить каждый месяц, наших секторальных не трогаете и дышите через раз - тогда живы-здоровы будете. А кто залупнется или косячить начнет, с того я свою защиту сниму, он и ночи не проживет. С тех пор лучше намного стало.