Казино «Пляшущий бегемот»

Калинина Дарья Александровна

Так что с тех пор как на прилавках города появились сорта пастеризованного молока, а еще лучше, молока с длительным сроком хранения, Кира перешла на них. И думать забыла про то, что молоко вообще можно кипятить.

– Молока на плите никакого нет.

– Значит, омлет подгорает.

Омлет был! Вскрикнув, Кира умчалась в кухню. Там она поспешно отключила газ, зачем-то переставила сковороду с подгоревшим омлетом на другую конфорку и помчалась обратно. Блондин не исчез. Наоборот, он чувствовал себя

у Киры как дома.

За то время, пока Кира бегала на кухню, Веник уже переместился в любимое кресло Киры. И, увидев девушку, спросил:

– Принесла?

– Что?

– Как что! Омлет! Разве ты его не для меня жарила?

У Киры даже челюсть отвисла.

– Для тебя?! Да я понятия не имела, что ты тут! Откуда ты взялся? Как попал в мой дом? Веник!

Парень скривился, словно у него внезапно разболелся зуб.

– Умоляю, не надо этой дурацкой клички.

– А как же к тебе обращаться?

– Очень просто! Вениамин!

Кира хмыкнула. Так вот откуда это прозвище! Веник – это сокращенно Вениамин. Выходит, отец Жоржеты и ее приятель-катала по роковому совпадению судьбы носили одно и то же имя. Любопытно. Любопытно, но не более того. Какая, в сущности, Кире разница, как зовут этого наглеца, развалившегося у нее в кресле.

– И зачем ты попал ко мне домой?

Веник отставил свою руку, полюбовался на собственную пятерню с безупречным маникюром и потом лишь спросил:

– Тебя интересует техническая сторона дела? Или ты спрашиваешь в более широком смысле?

– И то, и другое!

– Что же. Технически влезть к тебе в твою уютную норку нетрудно. Живешь ты возле пожарной лестницы. А от нее до твоей лоджии меньше метра. Так что сама понимаешь. Даже удивительно, что до меня этим лазом никто не воспользовался.

В голове у Киры промелькнули нехорошие подозрения. Все-таки в их доме ограблены уже три квартиры. А тут Веник со своими талантами проникать на чужую жилплощадь. И подозрения в голове у Киры стали сгущаться все больше и больше.

Сам Веник, не ведая о том, что происходит с Кирой, продолжал возмущаться:

– Совсем люди обленились! Лестница возле самой квартиры проходит, а они этим до сих пор не воспользовались. Я первый додумался. А ведь это совсем не моя профессия.

– Слушай, – перебила его излияния Кира. – Хватит трендеть про меня и мою квартиру. У нас в доме и без тебя умельцев хватает! Чтобы ты знал – уже три квартиры ограбили.

– Это не я! – мигом струхнул Веник. – Что ты! Я и к тебе лезть боялся. Если бы не безвыходные обстоятельства, ни за что бы не пошел на такое!

Кира только рукой махнула:

– Говори, зачем ты сюда явился? Что тебе нужно?

– Если в широком смысле, то… Вы должны мне помочь!

Последнюю фразу Веник воскликнул с таким жаром, что Кира даже вздрогнула.

К кому он обращается? К ней? И чем она может помочь Венику?

– Только ты и твоя подруга и можете! – кивнул парень. – Поможете?

– Ну, как же! Всю жизнь только об этом и мечтали.

Но Веник скрытого в голосе Киры сарказма не расслышал.

– Вот и чудесно, – повеселел он. – Но сначала, как в сказке, вы должны меня напоить, накормить и обогреть.

– А спинку тебе в ванне не потереть?

– В принципе неплохо, но необязательно. Можно чего-нибудь и другое потереть.

– Ах ты! – задохнулась от возмущения Кира. – Нахал!

– Котик у тебя больно красивый! – тут же сменил тему хитрец. – Какой породы?

– Подзаборной!

– Надо же! – восхитился Веник. – А на вид и не скажешь!

Веник был психологом. Как известно, ничто так не согревает сердце женщины, как похвала ее ребенка или… или котенка. Наверное, хитрый Веник рассчитывал, что Кира смягчится, услышав похвалу в адрес своего любимого домашнего питомца. Но Кира не поддалась на эту уловку и сердито рявкнула на Веника без всякого снисхождения:

– Говори, чего тебе нужно! Или проваливай!

– А покормить? – жалобно проныл парень. – Насчет баньки я уже понял, тут мне ничего не обломится. Но хотя бы накормить ты меня можешь? Два дня во рту маковой росинки не было.

Отказать голодному в куске хлеба Кира не могла. Веник с большим аппетитом прикончил омлет, чем вызвал приступ совестливости у Киры. По правде сказать, омлет подгорел довольно сильно. И то, что Веник его съел, и съел быстро и без гримас, говорило о том, что он не врет. Действительно, оголодал. И рад любой еде. Даже такой порченой.

– Что же, ты все эти дни так и скитаешься?

– Угу, – буркнул Веник с набитым ртом. – Шкитаюсь!

– Жить негде?

– Все норы перекрыли.

– Обложили тебя, словно дикого зверя.

– И не говори!

– Так отдал бы ты этому Поликарпу Андреевичу его вещь. И спал бы спокойно.

Веник вытер хлебной горбушкой последние кусочки омлета со сковороды и алчным взглядом осмотрелся вокруг. Потом с сожалением убедился, что другой еды на столе и вообще в пределах досягаемости просто нет, и решил «догнаться» чайком.

Чай ему Кира, уже успевшая понять все про аппетиты своего нового знакомого, налила в огромный подарочный бокал. В него помещалось не меньше полулитра. И сама кружка была украшена какой-то удивительно яркой ярмарочной росписью. Красные, золотые, ярко-синие цветы причудливо мешались на ней в диковинные узоры.

Самой Кире кружка никогда не нравилась. Она находила ее грубоватой. Но Веник вцепился в нее, словно утопающий в соломинку.

– Чаек! – умиленно простонал он. – Горяченький!