Казнен неопознанным… Повесть о Степане Халтурине
Шрифт:
Постояв минуты две, Желваков пошел по большой аллее, ища глазами генерала и Клименко. Справа, за кустами, мелькнули генеральская шинель и жирный, розовый затылок Стрельникова. Желваков замедлил шаги и, внимательно всматриваясь в кусты, прошел мимо. Генерал сидел рядом с адъютантом и, откинувшись на скамейку, нежился на солнце. Его лысая голова была открыта, фуражка лежала на коленях.
На скамейке, чуть поодаль, играл палочкой охранник. Рядом с ним сидел Клименко.
«Черт угораздил его сесть на эту скамейку, — подумал Желваков, проходя мимо, —
Обезумевший адъютант бросился к рухнувшему наземь генералу. Охранник в одно мгновение оказался у барьера и закричал во все горло:
— Ловите! Ловите его! Убил среди бела дня!
Гуляющие бросились на выстрел и, увидя бегущего по откосу человека, начали кричать, некоторые вслед за охранником кинулись догонять беглеца.
Крики толпы услышали внизу. Несколько человек выскочили из угольного склада и побежали наперерез Желвакову, стараясь его перехватить.
Желваков на ходу выстрелил в двоих подбегавших и, видимо, ранил обоих. Тогда наперерез бросились еще несколько человек.
Халтурин, видя товарища в беде, спрыгнул с козел, но зацепился кафтаном за ось колеса и упал. Вскочив, он выхватил револьвер и, стреляя в набегавших, старался помочь Желвакову добраться до пролетки.
У Желвакова кончились патроны, и он стал отбиваться кинжалом. Еще несколько шагов — и они бы встретились, но в этот миг на Халтурина сзади насели околоточный и солдат пограничной стражи.
Желваков на мгновение остановился, чтоб вытащить запасной револьвер, но его сбил бегущий сзади здоровяк, навалился тяжелым мешком, захрипел:
— Вяжи!
Тут же несколько человек схватили его за руки, вырвали кинжал…
Халтурин, вырываясь из цепких рук, взглядывал на откос, ища глазами Клименко, но того нигде не было видно. Он словно канул в воду…
Пока внизу шла перестрелка и борьба, вокруг генерала собралась толпа. Какая-то дама истерично кричала:
— Воды! Скорее воды!
Адъютант вытащил платок и, приложив его к ране генерала, пытался остановить кровь.
Прибежавшие на крики и стрельбу городовые и военные пытались оттеснить любопытных. Вскоре в окружении целой свиты офицеров появился генерал-адъютант Гурко.
— Есть ли тут врач? — строго спросил он.
— Есть, ваше превосходительство.
— Пропустите!
Военный доктор подошел, пощупал пульс, заглянул в потухшие глаза Стрельникова.
— Ну что, есть ли надежда спасти?
— Нет, ваше превосходительство! Гурко снял фуражку.
— Полковник, распорядитесь отнести тело генерала в «Петербургскую гостиницу». Дайте знать прокурору, судебному следователю и судебно-медицинскому эксперту.
— Слушаюсь, ваше превосходительство!
— Действуйте!
Гурко надел фуражку и мимо расступившейся толпы пошел к губернаторскому дворцу.
4
Связанных террористов привели в полицейский участок и заперли отдельно. Дежурный пристав, не добившись от них никаких показаний, сам помчался на извозчике докладывать полицмейстеру.
Вскоре приехала черная тюремная карета, и террористов под казачьим конвоем перевезли в тюремный замок, посадили в башню.
Допрос начался, когда уже стемнело, и продолжался до полуночи. Арестованные не только отказались назвать соучастников и организаторов покушения, но даже не сказали своих подлинных имен.
Халтурин показал, что паспорт на фамилию Добровидова — поддельный и что настоящая его фамилия Степанов, а зовут Константином Ивановичем.
Желваков назвался дворянином Николаем Сергеевичем Косогорским.
Паспорта на имя Степанова и Косогорского были изъяты при аресте, но следователи им не верили.
Арестованных провели в соседний кабинет, где сидел генерал Гурко, полицмейстер и- градоначальник.
— Ну-с, так как же ваша настоящая фамилия? — обратился Гурко к Желвакову.
— Я вначале хочу услышать именно от вас, генерал, удалось ли спасти Стрельникова?
— Вас мучит раскаяние? Нет, молодой человек. Стрельников, к сожалению, умер. Злодейски убит!
На лице Желвакова мелькнула улыбка.
— Значит, мы выполнили свой долг. Теперь можете делать со мной что угодно, больше я ничего не скажу.
— Уведите его, — распорядился Гурко. Желваков, тепло взглянув на Халтурина, гордо пошел впереди конвойных.
— Ну-с, а вы? — погладив седые подусники, Гурко взглянул на Халтурина. — Что можете вы добавить к своим показаниям?
— Я приехал…
— Откуда приехали? — прервал полицмейстер резким криком.
— Я приехал вести пропаганду среди рабочих, — продолжал Халтурин, повысив голос.
— А я спрашиваю, откуда приехали? — злобно остановил полицмейстер.
Гурко сделал знак рукой. Полицмейстер умолк.
— Продолжайте!
— Я вел пропаганду среди рабочих и надеялся возродить союз русских рабочих.
— Зачем?
— Чтобы рабочие могли организованно бороться за свои права.
— Ваше превосходительство! — вмешался следователь. — Вот документы, изъятые у арестованного: «Устав Одесской рабочей группы» и прокламации.
Гурко посмотрел и снова поднял глаза на Халтурина, который казался спокойным, хотя его била нервная дрожь.
— Ну-с, а почему же вы участвовали в покушении на генерала Стрельникова?
— Он мешал моей работе. Он сажал и вешал революционеров. И я решил его казнить.
— Казнить?
— Именно казнить!
— Скажите!.. А где же вы познакомились со своим соучастником?
— Случайно. Он не виноват… Все дело с покушением задумал я.
— А убил он? — съязвил полицмейстер.