Казнить нельзя помиловать
Шрифт:
Но увы! Тетя Галя давно подполковник милиции, фамилия у нее Юмашева, и мы не можем с ней вместе рубать белых шашками на скаку.
— «Ты накрашенная — страшная и не накрашенная — страшная!» — неожиданно для себя завопил я в трубку.
— Так! Все понятно! — вздохнула тетя Галя и повесила трубку. Вздох был настолько тяжелым, что, казалось, пронесся по всему нашему микрорайону.
Я посмотрел на трубку и повеселел. Орать мне расхотелось, все равно никто не слышит. Осторожно вложив трубку в телефонное гнездо, я погладил ее, как птенчика. Все-таки хорошее изобретение — телефон!
Утреннее болото ничем не отличалось
«Двадцать окладов, пенсия, выслуга, стаж, охрана, частная структура…» — доносилось из соседнего угла. Вербный с таинственным видом обсуждал все материальные издержки в связи с уходом на пенсию. Наверное, ему будет скучно без записок Резвого, без этого болота. Где он станет греть старые кости?
Я задумался о страшной доле Тортиллы, и в этот миг дверь внезапно распахнулась. В кабинет на всех парах влетела тетя Галя. Она, конечно же, шикарная женщина, настоящая фотомодель из разряда солидных женщин. Вы когда-нибудь видели такую фотомодель? Я лично не видел, а потому считаю тетю Галю единственной претенденткой на это высокое звание.
— Ты что? Охренел? У тебя телефон три часа занят! — заорала тетя Галя благим матом на Вербного.
Тортилла охнул, швырнул трубку на-рычаг и закрыл лицо руками. Ей-богу, он закрыл лицо руками. Наверное, подумал, что она будет его бить, долго и больно. Но тетя Галя успокоилась, повернулась на каблуках вокруг своей оси и прошипела свистящим шепотом:
— На пенсию собрался? Развел бардак! Ты посмотри, что у тебя тут творится! Доставай оперативные дела, живо! Не волнуйся, у меня первый допуск секретности. Имею полное право проверять линию оперативно-розыскной работы. Вот мое предписание! — Тетя Галя сунула картонку прямо под нос Леониду Иванычу.
Вербный отнял руки от лица и ткнулся пухлыми веками прямо в предписание. Интересно, что он там увидел? Тортилла резво вскочил и начал вытаскивать из сейфов огромные папки с вылезшими наружу листами. Клянусь, я узнал почерк агента Резвого! Наверно, Резвый снабдил отдел своими ценными донесениями на десятилетие вперед.
Тетя Галя брезгливо смотрела на трясущиеся руки Леонида Иваныча и, наконец, тихо прошипела:
— Положи на место. Мне твоя ботва не нужна. Лучше скажи, что ты сделал по банде налетчиков? У тебя на территории сто один эпизод разбойных нападений. Где твой оперсостав? Чем он занимается?
— Я вам, я сейчас, я тут… — засуетился Тортилла.
Он побледнел, потом побагровел, помалиновел, побурел, короче, он разливался всеми цветами радуги. Могу сказать, мне его даже стало жалко. Моя мутхен заставляла меня уважать старость, а Тортилла в общем-то старый и больной человек. Иначе, с какого дубу он переливался бы из одного цвета в другой. А от тети Гали я не ожидал таких вывертов. Вообще, что хорошего можно ждать от человека, который ведет шестилетнего ребенка на просмотр «детского» фильма под названием «Вий».
— Телефон не занимать! Подготовить оперативно-следственную бригаду! Собрать оперсостав! Вызвать агентуру на контрольную встречу! Составить списки потерпевших! Адресную программу! Следственные поручения!
У меня даже голова загудела от всех перечислений, честное слово!
— Времени у тебя, Леня, ровно один час! Леня!.. Иначе пенсии тебе не видать!
Все это тетя Галя говорила медленно, каким-то металлическим голосом. Я таких голосов не слышал никогда и даже не знал, что в природе существуют металлические голоса. Вдруг она повернулась ко мне, только каблуки скрипнули на порванном линолеуме.
— Юноша! Вымой окна и протри лампочку! Через час помещение должно сиять! Запомни! Любое болото можно осушить!
Она исчезла так же стремительно, как и появилась.
Новая тема: тетя Галя — мелиоратор!
Через час ничего такого сногсшибательного не произошло. Разве что притащился водопроводчик, его пригнали из районного управления, и он принялся латать протекающую батарею. Совещание проходило в соседнем кабинете, оперов отдела Вербный так и не смог собрать, поэтому весь личный состав представляли всего две единицы — парень в красном шарфе на шее и шляпе набекрень и вторая единица — это я, Денис Белов, собственной персоной. Остальные находились в разработке, это Леонид Иваныч и сказал взбешенной Юмашевой. Она от ярости не могла говорить, поэтому молча наблюдала, как Вербный раздает оперсоставу поручения следователя. Парень в красном шарфе, изучив поручения и помотав листочками в воздухе, незаметно перекинул их в мою сторону. Я насчитал сто один листочек, значит, на глухарях сидит один и тот же следователь. Прознав, что в отдел нагрянула проверка в лице Юмашевой, следователь набомбил поручения на машинке и тихонько подкинул Вербному. Текст в поручениях напоминал об однообразии жизни: «Следователь поручает провести оперативно-розыскные мероприятия…»
Я не узнавал милую тетю Галю, многолетнюю подругу моей мутхен. Часто посещая мамулю на службе, я точно знал, что мама везде одинакова, и дома и на работе, — невозмутимое лицо, ровный голос. А вот подруга у нее явно с норовистым характером. Куда подевалось спокойствие и вежливость якобы английской леди? Она разобрала Вербного на мелкие косточки, потом обгрызла их и сожгла. Могла бы сварить из них хозяйственное мыло. Однажды нас возили на экскурсию на завод, на котором то самое мыло варят из тухлых костей. Ужас! Страшнее, чем на Старо-Охтинском кладбище! Я уже подумал, что мне придется вызывать «Скорую помощь», но тетя Галя неожиданно весьма мило улыбнулась.
— Леня! Наработай по делам хоть что-нибудь! Я приеду через три дня. Следи за порядком в кабинете, я не хочу, чтобы сын моей подруги скончался от чахотки. Оперсостав приведи в чувство, собери их в отделе и заведи журнал учета для оперативных просторов. Ты должен знать, кто и где находится. В общем, за три дня ты должен устранить бедлам. Раскроешь банду налетчиков — спокойно уйдешь на пенсию. Согласен на такой расклад?
Тортилла вяло пожал плечами, его что-то беспокоило, и вообще он витал в каких-то своих потусторонних мыслях.