Кбиопанк
Шрифт:
Теперь у следствия были фотографии преступника с камер видеонаблюдения и его искали по все базам данных, разослали фотографии по всем полицейским участкам страны и в Интерпол. Пока результатов не было, но в Нью – Йорк таймс пришло письмо от террориста, явно коммунистического содержания: этот маньяк требовал полного мира во всем мире, примирения Запада с Советским Союзом, освобождения некоторых политических заключенных и отмены смертной казни в США и во всем мире. На письме были отпечатки женских пальчиков: так получилось, что всего два месяца назад эта девушка привлекалась за необоснованное поведение во время ДТП – может быть она везла наркотики или взрывчатку – неизвестно, – но она нахамила полицейскому и тот ее задержал, с нее снял показания и отпечатки пальцев. Террорист либо не знал об этом, либо подельница ничего ему не сказала, промолчав, чтобы ее не выгнали из ячейки. Через пару часов после получения письма девушку Карен Войтович – эмигрантку
Пойманная Карен, когда ее сломали пытками, выдала всю ячейку и даже т.н. диспетчера – человека, который держал связь с остальными террористами в других ячейках. Последовали аресты, допросы; информация постоянно дополнялась, анализировалась и сопоставлялась – аналитик ЦРУ пришли к выводу, что следующей целью Владислава Олле будет ново открывшийся гигантский торговый центр, занимавший двадцать последних этажей очень высокого небоскреба (сейчас там проходила православная ярмарка греческой церкви – в честь поста выставлялись иконы мучеников и других канонизированных святых; выставка занимала два последних этажа небоскреба) – именно там Шутник планировал огромный теракт с массой гражданских жертв; помимо всего прочего на Олле даны были ориентировки всей Нью – йоркской полиции, фильтровались все поезда, самолеты, автобусы и даже поток частных автомобилей едущих из города и в город. А тем временем группа спецназа уже ждала террориста в торговом центре: командовал группой полковник Иоганн Шепард, воспринимавший происходившие теракты, как личное оскорбление – «Напрасно что ли воевали с этими желторожими!» любил говорить он.
Время шло, приближалось открытие – наступал час ха (ха – ха). И террорист появился!
Обычно Олле закладывал взрывчатку накануне преступления, вечером или ночью – и в этот раз он не стал изменять самому себе, хотя и знал, что его ищут и большая часть его террористической сети, действующей во имя коммунизма, раскрыта.
Шутник, подъехавший к нужному зданию, сразу срисовал наружное наблюдения врага: несколько машин и пеших наблюдателей; если в здании серьезные силы то даже его способность к регенерации тканей не поможет – его просто измельчат на куски; у Владислава Олле были с самого детства странные способности к быстрому заживлению ранок и синяков, к восемнадцати годам он мог восстановиться даже после удара ножом в живот – что однажды и произошло, – исчезали даже шрамы. Владислав Олле, по кличке Шутник, террорист и убийца был мутантом с крайне редкой способности ускоренного восстановления тканей организма, но, как сам он догадывался, далекий его предок наделил его еще чем – то – а например волей к победе и отсутствием страха: в конце концов живешь один раз и умираешь тоже один. Владислав достал из – под пассажирского сиденья, из тайника, небольшой израильский узи – компактный и удобный автомат, потом надел разгрузку с магазинами и тремя осколочными гранатами, вышел в таком виде из машины, открыл багажник и достал огромный туристический рюкзак с него ростом, набитый взрывчаткой, тротилом, потом вздохнул и кинулся на прорыв…
Шутник смог добраться до первого этажа той самой православной выставки греческой православной церкви, т.е. до предпоследнего этажа небоскреба; убил очень многих, но патроны кончились – остался только пистолет, правая рука в плечевой суставе почти оторвана взрывом подствольной гранаты одного из спецназовцев, левый глаз вытек – его вскользь задела пуля, множество огнестрельных ранений по всему телу – он понимал, что даже его способности мутанта ему уже не помогут…Над головой была переносная фреска о сожжении 14 000 никомидийских мучеников в здании храма при Максимиане – он знал эту историю. Оставалось умереть; рюкзак со взрывчаткой Олле потерял на десятом или пятнадцатом этаже, так и не успев взорвать, но то, сколько спецназовцев он убил, возможно все же поднимет коэффициент успешности этого теракта. Он был готов умереть.
В выставочный зал вбежали трое солдат, прикрывая шествующего за их спинами огнеметчика. «Мученики никомидийские!» Владислав поднял свою беретту и плавно потянул спуск. Осечка – патрон перекосило в стволе. Его обдало жаром горящего напалма – его противники не церемонились, еще огненная струя, еще: его зажарили как индейку, но, когда к спаленному телу террориста подошел полковник Шепард с кольтом в руке, как ни странно тело еще дышало. Шутник поднял правую руку, сожженную напалмом до основания и, сложив троекратно персты, перекрестился по православному обряду. Когда он перекрестился, полковник выстрелил ему в голову, аккурат между бровей – полковнику показалось, что пуля ударилась об пустой внутри череп. Дело было сделано – и хотя огромными потерями этот странно живучий преступник был ликвидирован.
И тут что – то произошло: мертвое, сгоревшее тело немного приподнялось в воздухе на пару метров – словно рука Бога принимала мученика к себе. А потом от мертвого Владислава Олле вышел импульс синеватой энергии, который метнулся во все стороны здания, оставаясь еще видимым, а когда покинул пределы небоскреба, потерял видимость, но не силу. Это были пси – волны: у покойного террориста были зачатки телепата; и теперь, после его смерти эти волны вырвались наружу, прошив собой всю Землю, всю Солнечную систему и, возможно, даже всю видимую вселенную. Это привело в будущем к появлению очень сильных мутантов – телепатов.
Так закончил свою жизнь мутант Владислав Олле, которого газеты окрестили Нью – йоркский Шутник.
А теперь пора рассказать о том самом далеком предке Шутника, который и сообщил эту силу своему потомству.
Глава 4. Первый мутант.
Но кто был первым мутантов? Когда они появились, эти сыны Рефаимов? И где? В древней Месопотамии, Шумере, Вавилоне, Риме или уже после Воскресения?
Первый мутант, который был предком террориста Олле, родился в Персии (или как тогда ее называли – Вавилон), за 1300 лет до Рождества Христова, был голубой крови – тринадцатый сын персидского царя у которого было примерно сто сыновей и бесчисленное множество дочерей – плодовитость мужчины всегда считалась в странах Востока почетной, а тем более царь.
Время стерло имя этого принца Персии, да и о его царстве теперь можно прочитать лишь в книгах, посмотреть в фильмах или увидеть отголоски былого могущества Персидской Империи в видеоиграх. Но этот человек существовал – и пусть его кости вот уже больше тридцати веков греет песок, – именно он был первым мутантом, человеком, который преобразил самого себя
В древности в языческий станах было сильно развито т.н. искусство факира – человека, покорившего силы природы и изменившего свое естество; именно к этому искусству принц был склонен с младых ногтей – он обучался ему у лучших сынов Персии. Также принц был мастер меча и вообще ближнего (рукопашного) боя в частности; и, как думали тогдашние обыватели, он творил чудеса: например отрубал себе мизинец кривым кинжалом, а потом прижимал обрубок к ране и тот…прирастал! Делал он и много чего другого – например: погружался на несколько часов в едкую кислоту и плавал в ней как младенец. Как он это делал, тогдашние земляне не знали, приписывая все это магии и темному искусству факиров, которые обучали принца с раннего детства, но…факиры тоже не могли это повторить.
Чувствовал ли принц боль? О, да, еще как! Конечно воспитание факира сделало его нервные окончания притупленными и болевые ощущения заниженными, но боль он чувствовал – просто умел ее преодолевать: преодолевал страх и боль, идя к цели.
Когда принц понял, что на престол Персии ему не взойти он полностью посвятил себя развитию своего дара – почти моментальной регенерации своего тела. Он даже был благодарен тем двенадцати братьям, что стояли перед ним в родовой лестнице, что он не может взойти на престол.
Принцу исполнилось двадцать; отметив свой день рождение пиром и развлечением с красивыми наложницами, он поехал на берег моря к одному, примеченному им раньше утесу. Дождался ночи – пока слуги не легли спать, – встал на этот утес, лицом к буре, зажмурился и…прыгнул: прямо в бурлящие волны, скрывающие острые, ломающие кости и дух камни.
Это не было самоубийством – это было испытанием себя, своего рода – прыжком веры.
Принц упал в море, поломал кости об камни и, чувствуя боль и нехватку воздуха погрузился на дно морское. Воздуха становилось все меньше и мнешь, дышать было невозможно – водоросли и песок забивали нос, – возможности подняться со сломанными тремя из четырех конечностей, на поверхность к мутной Луне не было никакой. Принц понял, что пришел его конец, на который он сам себя обрек, посчитав, что может больше обычного смертного. Подумал про это и, открыв рот, выпустил из себя живительный воздух и втянул мутную, соленую, смертельную для него морскую воду. Но он не умер – сознание как бы пригасло, а потом снова включилось, и он медленно пополз по морскому дну на берег, попутно вправляя себе открытые переломы – кости как всегда срастались очень быстро. Вознесение себя из морской пучины на берег заняло около тридцати минут, но это были самые долгие минуты в жизни принца; он ступил на берег ногой без сапога – сапог потерял во время прыжка веры – и вернулся в королевский шатер, раскинутый для него. Заснул он только под утро, постоянно видя перед глазами шквалы морской воды и безумно приближающиеся острые скалы.