Keep out 2
Шрифт:
Джонни рефлекторно, почти с остервенелым усилием искал что-то в кармане пиджака, будучи спящим или притворяющимся таковым, но все карманы были пусты.
«Да где же, где? Записка была в этом кармане. Куда она делась?» – думал Вудворд, чуть ли не задыхаясь. Он написал кое-что своей любимой девушке в этой записке, чтобы передать ей по перемещению (будто бы знал, что встреча возможна), а теперь, переместившись, не мог найти ее в собственной одежде. Просто вылететь и упорхнуть она не могла…
Джонатан проснулся совершенно разбитым. Безумная усталость обрушилась на него.
На миг он почувствовал
Но все дурные тяжелые чувства и мысли стали понемногу исчезать, освобождая его от необходимости их испытывать.
Что делает душу человека старой, изношенной? Сумма глупых надрывных исторически не решенных вопросов? Количество пережитых… Стоп! Душа Джонатана молодела. Как это было замечательно! Подобно ручейку, подобно установочной программе с процентным ходом выполнения. Взгляд, успевший стать тревожным, грустным, немного раздраженным за время этого особенного путешествия, постепенно становился добрее, мягче, свежее…
Да здравствует молодость! Мозг становился более восприимчив к чуду. Мы бы вот что сказали: «Когда я был таким большим, как папа…» и далее: «Когда я вмиг вдруг стал таким большим, как папа, вновь захотелось превратиться в чадо». Слова, слова, не более.
Впрочем, где это мы? В местечке, которое мы скромно обозвали Земля-штрих, не особенно увлекаясь с определениями. Потенциальная планета Земля.
Время на часах: 22:25 (Что это значит?) Сумерки. Быстро темнело. Знакомые в виде луны и звезд, начавшие проявляться на темнеющем небе. Песчаная дорожка среди нетронутых зеленых или вспаханных полей, что ночью сродняются с бесконечностью в черно-белой танцующей или замирающей в неподвижности кавалькаде.
Окрестности являлись, вероятно, сельской местностью. Бедное воображение уловило мурлыканье музыкального автомата из ресторана-кафешки в центре пути одинокой загородной дороги, названного логично «Lonely girl with a little cup (of coffee)», [1] отбрасывающего ночью своей неоновой вывеской зеленые буквы на песок. Ресторан и Джонатан будто бы нарушали покой девственной природы, появившись и начав копошиться.
Но оставим эту ненужную фантазию. Джонатан – дитя. Он валялся прямо на дороге, подложив руки за голову и задрав коленки, и мечтал. Звезды в небе будто щелкали. Торнадо классических человеческих событий слегка крутанулось. Мгновение, которое нужно было бы запечатлеть. Восьмидесятилетний мальчишка со свежими мозгами с горящим взглядом, устремленным в небо. Подобно мудрецу, он неспешно поднялся, спокойно осмотрелся по сторонам и решил идти по дороге в восточном направлении.
1
Одинокая девушка с маленькой чашкой (кофе)
Миссия практически завершена. Теперь спешить и волноваться нет никакой причины.
Хорошо вот так идти по проселочной дороге десятки минут, часы. Так легко думается! Сколько километров он уже прошел? Подползла кромешная тьма…
Впереди виднелись кукурузные поля, чем-то знакомые и чем-то незнакомые. Океан живых небоскребов. В душе загорелся костер.
Райское воспоминание под свинговую музыку съело на миг его сознание. Сказочное чаепитие дома, в кругу родных, и почему-то тишина в качестве незваного гостя. Никто ничего не говорит, хотя, кажется, рты открываются. Улыбки, беззвучное чоканье бокалов и чашек, солнце, освещающее комнату до состояния сказки.
«Какой год вспоминаю? И хочу узнать, и нет. Куда ведет дорога? И хочу узнать, и нет», – подумал парень. Какая неуверенность, черт возьми!
«Я вспомнил. Это Рождество 1932 года! Почему вдруг?» – произнес Джонатан вслух.
Потенциальная Родина
И вот оно, кукурузное поле и дорога, утонувшая в нем. Темно и очень тихо. Надеемся, пугало не напугало Джонни. Мы на Земле, или это что-то другое?
Он жил в этих краях, которые сейчас видел, некоторые годы жизни – с рождения до юности. По крайне мере, они казались своими. Причем выглядели они как в первой трети XX столетия. Не хватало только увидеть автомобиля тридцатых годов, чтобы красноречиво это подтвердить.
Ему почему-то захотелось заплакать от того чувства, которое на него нахлынуло: никого и ничего родного давно уж здесь и нет. Почему? Разве пришло время умирать? Разве они уже давно умерли? Вот же, вот же недавно ма пекла печенье «для бедных», поедая которое, ощущал себя богатым джентльменом.
А ведь это было семьдесят шесть лет назад. Для многих – история, а для кого-то отрывок из памяти, теперь уже окаменевший отрывок. Печально? Хорошо, скажем иначе, просто есть люди в возрасте, для которых какой-то год значит что-то большее, чем для молодёжи.
Благо, в старости плакать можно. Много причин можно собрать. В старости? Какая старость? Руки такие молодые, лицо чуть ли не подростковое, такое юное!
Да, безусловно, мелькнула приятная мысль, что вся жизнь, возможно, была лишь глупым кошмаром, неприятным сновидением, где всё пошло неправильно, где не получилось так, как хотелось. Вот он, мальчишка, идёт домой с одинокой прогулки в природных дебрях. Дома ждут. Будут идти годы, он повзрослеет. Всё будет идти правильным чередом. Он познакомится с хорошей девушкой по имени Виктория Радужная, почти сразу почувствует родство душ. Будет представлять ее милое задумчивое личико. Она такая добрая! Его душевные порывы будут расцветать. Он найдет хороших верных друзей, с которыми пройдет жизненный путь. Хорошо прожил тот, кто прожил незаметно – таково будет его убеждение…
Кукурузное поле закончилось. Далее начиналась скалистая местность. 23:48.
Узкая тропинка петляла между скал и огромных валунов. Неприятная тишина прерывалась громким эхом, тоже неприятным. Джонатан медленно передвигался, поднимаясь и опускаясь, преодолевая препятствия.
Наконец кто-то решил избавить Джонатана от одиночества. Некто совсем близко волнительно прошептал: «Джонни!.. Джонатан, родной, милый, послушай!..»
Глава 3. В которой Джонатан разговаривает со старыми знакомыми, а разговор принимает странный оборот
«Мы оптимистичны, Джонатан, бесконечно оптимистичны», – громким и хриплым, усталым и серьезным голосом человека произнес где-то из темноты, среди бесчисленных унылых камней, Неизвестный, будто годами пытавшийся кому-то что-то доказать. Это был словно ученый, который выражал уверенность в себе.
Джонатана это разозлило, будто комар залетел в ухо и громко пискнул.
– А Джонни наш нытик и не всегда устойчив к психологическому давлению. Вот нам будет забава! – сказал кто-то поблизости шепотом погромче.