Keep out 2
Шрифт:
День прошел в странном смятении. Деревья, холмы, поляны, ручьи. Джонатан просто бродил как во сне по окрестностям.
А затем он пошел назад. Возвращение было неизбежным. Он слышал, что вечером веселая компания лагерных жителей будет отдыхать на берегу Санкрайского озера. В ту сторону он и отправился.
Испытав первое нервное потрясение, он начал стыдиться себя. Он испугался, как на него посмотрят другие люди. Безусловно, люди вежливые, интеллигентные, добрые. Вдруг столько обиды, непонимания, злобы вскипели в его душе! Казалось, что он с разбега прыгнул в воду и почти достал до дна, почувствовал, так сказать, близость дна. И как он будет смотреть в глаза другим
Но стоп. Ведь были причины. Он несколько десятков лет мечтал встретиться с одною женщиной, а встретившись понял, что она его не ждала, что у нее есть другой.
Джонатан, ты чего? Зачем ты так сильно переживаешь? Откуда, черт возьми, столько мнительности в одной голове? Успокойся, пожалуйста. Успокойся.
Так значит сны и боль ничего не значили?
Значит, миссия не имела значения?
Всё шутка?
Джонатан страшно боялся, что кто-то увидит эту некрасивую боль его души, эту боль, умноженную на бесконечность, эту страсть, пожирающую саму себя. Что люди будут с отвращением, с омерзением отворачиваться от него, как от преступника, человека, от которого дурно пахнет во всех смыслах слова, с вечно грустным лицом. Он будет лишним в этом раю. Он всё испортит.
Но какая-то чудесная сила (у нас здесь чудес хватало) решила материализовать великий завет «Успокойся». Душу Джонатана начали лечить. Лечили, вероятно, те, кто до этого ее уничтожал и мучал. Улетали дурные мысли прочь. Всё это было неправдой, домыслами. Всё это было ложной колеей. Кто-то спас Джонатана. Нужно иметь мудрость, чтобы понимать, что происходит.
Молодой человек смог взять себя в руки.
Был закат. Он шел по тропинке. Темнело. Солнце почти спряталось. Джонатан переключил внимание на засыпающую природу.
Удивительно, ведь полчаса назад ситуация была почти критической. Он проходил мимо холмов, то погружаясь в темноту сумерек, то вновь выныривая в поток встречных солнечных лучей.
Оставалось всего несколько сотен метров до местечка у Санкрайского озера, где были отдыхающие. Издали были видны свет костра и свет электрический. Уже были слышны голоса людей. Виднелось и озеро.
Начали наворачиваться слезы. Впрочем, их не надо было стыдиться. «Хорошо, – подумал Джонатан, – надо незаметно пройти через это, проплакаться, и как бы груз снимется вместе с этой водой. Ну вот и всё».
На месте. Пляж. Люди. Праздничная атмосфера. Почти карнавал. Приятно пахло чем-то вкусным. О, какая дружелюбная собака! Так ведь это Сэмми!
«Жизнь всё-таки прекрасна», – подумал Джонатан. И то ли это было умозаключение человека, вмиг ставшего сильным, то ли попытка самоуспокоения, то ли… Стоп! Нет никакого дальнейшего желания копаться в причинах. Давайте лучше отправимся на этот карнавал.
Глава 8. В которой Джонатан стремится расставить точки
Вечернее небо было безоблачным. Сосны шептались, радуясь теплу. Как и предполагалось, жарили сосиски, делали салаты, играли с мячом. Озеро блистало. Кто-то купался.
На побережье отдыхала большая группа людей. Ребята, которых Джонатан встретил первыми, показались знакомыми. Они были не из лагеря 1957 года. А откуда? Чьи-то дети? Но он размышлял недолго. Вспомнил, но пока не оформлял мысль словами. По пляжу важно вышагивали, будто делая какие-то условные замеры, «Лучшие скауты 1984 года». Их одежда была специально сшита, красовались логотип, название, характерные изображения. Как будто это была профессиональная и успешная футбольная команда. Они смеялись, активно разговаривали,
– Джонатан, привет! – отозвалась Аманда, старшая из команды скаутов (Они точно забыли о старом инциденте.)
– Привет, – ответил Джонатан и скромно улыбнулся. Он сказал: «Это место, где сбываются мечты?»
– Наша сбылась. Целенаправленное движение, – ответила Аманда, искренне улыбаясь.
– Тоже коллекция мечтаний, – прокомментировал Джонни.
– О прошлом не волнуйся, – добавила Аманда. – Мы всё понимаем.
Но он не всё и всех замечал. Последствия небольшого нервного срыва. Общая атмосфера веселая, было много людей, слышался смех. Ничего необычного. Джонатан и не думал сразу о великих свойствах всего, он просто гулял, внезапно успокоенный и в меру любопытный. Брал еду со стола, здоровался со всеми.
Джонатан перестал ощущать дискомфорт. Такое чувство, что он знал всех и все знали его. Он был дома.
Роланду Коллинзу было, наверно, больше ста лет, но чувствовал он себя прекрасно, хотя и выглядел точно также, как в момент перемещения. Если бы не явно застывшая внешность, мы бы сказали, что он стал моложе себя тогдашнего. К тому же был, безусловно, счастлив с Дороти Нолан – матерью Алекса Нолана – мальчика, которого мы знаем.
Какая-то компания молодых людей с рёвом и гоготом мчалась наперегонки по воде. Устраивались маленькие соревнования в плавании.
В шумные компании Джонатану не особенно сейчас хотелось внедряться. Он заметил девочку-подростка, которая сидела на лавочке под деревом и читала книгу. Подошел к ней. Она тотчас его заметила. Две секунды спустя глаза молодых людей встретились. В первое мгновение в глазах девочки читалась грусть, усталость и немая просьба. Джонатан не успел удивиться, как девочка искренне улыбнулась, более того, глаза ее тоже улыбнулись. Они начали разговаривать о чем-то незначительном, в том числе о книге и ее содержании. Неплохая книга. Но у Джонатана вдруг проявилась крайняя чувствительность, и он сквозь маску милой улыбающейся девочки (ей было внешне пятнадцать лет) увидел человека несчастливого, которого что-то очень беспокоит. «Сколько ей лет?» – подумал Джонатан, вспомнив, где находится. Не дожидаясь ответа, по возможности уверенным голосом проговорил речь:
– Милая, что-то случилось у тебя? Ты можешь закричать, кричать одни сплошные ругательства, но ты выговоришься. Говори, говори, скажи! Такое чувство, что ты много лет молчала. Не молчала? Но что-то случилось, что-то случилось. Поверь, я пойму. Говори, вытягивай из себя. Исповедуешься, и станет легче. Попробуй, попытайся. Я никуда не спешу, буду здесь и выслушаю тебя, как старый друг.
Девочка сначала закрылась, потом понемногу стала открываться, а еще потом вовсе расплакалась. Ей было шестьдесят семь лет, она выглядела как пятнадцатилетняя девочка. Прошло много лет с момента страшного взрыва и перемещения, который сильно на нее повлиял. Она очень скучала по своим родителям. Как будто ждала, что они вернутся за ней. Вряд ли они вернутся… Было два препятствия: время и расстояние. Неизвестно, живы ли были ее родители где-то там на Земле. А где вообще Земля? Тоже хороший вопрос. Будем надеется, что они до сих пор помнят ее, они живы. Джонатан спросил, почему она не рассказывала об этом другим людям. Она сказала, что не хотела их тревожить. Никто не докопался до истины?! Она, пожалуй, от меланхолии так сказала…Но ее душа совсем не изменилась. Ее умение по-настоящему улыбаться всех обмануло. Ему стало очень жалко ее.