Keeping 13

Уолш Хлоя

— Нет, — выдавил я сквозь приступы смеха.

— Ты кончил на мою гребаную задницу! — прорычал он. — Твоя сперма касается моего тела.

— Прекрати, или у меня лопнут швы от смеха над тобой!

— Вставай, — возмущенно потребовал он. — Вылезай из своей норы и помоги мне!

— Я не могу, — выдавил я сквозь приступы смеха. — Я слаб.

— Да, ты слабак, — прорычал Гибси, начиная снимать форму. — Потому что ты перенес половину веса своего гребаного тела на чертов матрас. — Сорвав с себя джемпер и рубашку, он скинул ботинки

и спустил школьные брюки с бедер, прежде чем переступить через них. — Ты больной ублюдок, — прорычал он, поднимая свои штаны и швыряя их в меня. — Ты такой… такой… придурок!

Я рассмеялся, потому что, честно говоря, что еще я мог сделать?

— Я чувствую, что это на мне, — простонал он, — Это на мне? Давясь, он крутился из стороны в сторону, пытаясь получше рассмотреть свою спину. — Я чувствую, как она касается моей кожи! — Свирепо посмотрев на меня, он сплюнул. — Я чувствую себя чертовски изнасилованным, Джонни!

— Это тебя не касается, — выдавил я, едва способный вздохнуть на этом этапе, и швырнул ему обратно его штаны. — Ты великолепен, я обещаю…

— Постирай мою форму, — потребовал он, отпрыгивая в сторону. — Вытащи себя и свой большой, набухший член из кровати и постирай мою гребаную одежду! — Сузив глаза, он прошипел: — Меня не волнует, что тебе придется ползти на четвереньках вниз по гребаной лестнице, но тебе лучше отнести мою одежду вниз и постирать ее! Или я заберу твою гребаную форму, и ты сможешь надеть свою собственную сперму!

— Я вымыл из твоего организма больше жидкостей, чем хочу запомнить, — выпалил я в ответ, ухмыляясь.

— Я думаю, что твоя настоящая живая сперма на моей заднице превосходит мою блевотину на твои простыни, ублюдок! — он взревел, содрогаясь с головы до ног.

— Сперма отмирает, как только высвобождается, Гибс.

— Не раньше, чем через двадцать два часа, — ответил он, содрогнувшись. — Вчера я слушал "секс-медсестер".

— Они не были секс-медсестрами, — предположил я, все еще смеясь. — И, по крайней мере, ты не можешь забеременеть.

— Беременнен? — он закипел, повысив голос от возмущения. — Я, блядь, беременен! Я беременен от отчаяния, Джонни! Прямо сейчас мой живот полон гребаного отвращения.

— Мальчики? — Мамин голос заполнил воздух. — В чем дело… О, Джерард, почему ты в трусах?

— Твой сын, — Гибси сделал паузу, чтобы обвиняюще ткнуть в меня пальцем, прежде чем продолжить, — кончил на меня.

— Он это сделал? — Спросила мама с выражением надежды на лице.

— Да, он это сделал! — Гибси застонал, содрогаясь с головы до ног.

— Я, блядь, не эякулировал на тебя, — выпалил я в ответ, разрываясь между смехом и гребаными слезами. — Я кончил, и ты сел на это.

— Разница та же, — рявкнул он в ярости. — Те же гребаные результаты, Джонни!

—

О, любимый, я так счастлива, что у тебя снова все получается, — сказала мама, обмякнув от облегчения. — Но тебе не следует вмешиваться в свои дела, когда твои друзья в отъезде.

— Что? — Я уставился на нее, разинув рот. — Эти слова действительно слетают с твоих губ?

— Это на всей моей форме, мамушка К., - сказал ей Гибси. — Он погубил меня.

— Я знаю, Джерард, любимый, — уговаривала она, похлопывая большого ублюдка по щеке. — Иди и прими душ, а я постираю твою форму. Она будет как новенькая.

— Я также проголодался, — добавил он, глядя на нее щенячьими глазами.

— Я приготовлю тебе жаркое, малыш, — ответила она. — А теперь иди и приведи себя в порядок.

Содрогнувшись, Гибси кивнул и прошествовал в ванную, незаметно показав мне на ходу средний палец.

— А теперь, — сказала мама с усталым вздохом, наклоняясь и поднимая с пола форму Гибси. — Я знаю, что, возможно, я отстала от времени, и это не то, что я когда-либо представляла, что мне придется сказать тебе, Джонни, но, пожалуйста, не извергай семяизвержение на Джерарда.

— Я этого не делал, — выдавил я, подавленный. — Почему я?

Мама покачала головой и пробормотала что-то вроде: — Кто знает, что сегодня происходит с подростками.

— Ма, — взволнованно рявкнул я. — Я подрочил. Он сел на салфетку и закатил истерику. Я не эякулировал на него.

— И Иисус плакал, — всхлипнула мама, прижимая руку ко лбу. — У меня могла бы быть дочь. Я могла бы понять дочь…

— Ну, ты меня достала, — фыркнул я, плюхаясь обратно на матрас. — Член и все такое.

— Джонатан!

— Как бы там ни было, ма, ты должна быть рада, — бросил я, чувствуя, что достоинство давно ушло. — Возможно, однажды я действительно смогу подарить тебе внуков.

— Только не с Джерардом, ты этого не сделаешь.

У меня отвисла челюсть. — Я не гей!

— Было бы неплохо, если бы ты был таким, — предложила она.

— Спасибо, я согласен, но я все равно не гей, — парировал я. — У меня есть девушка.

Я мог бы надрать себе задницу за то, что позволил этому признанию вырваться.

Мама замерла. — Шэннон?

К черту все, за копейки… — Да, Шэннон — моя девушка, — ответил я, садясь. — Теперь мы вместе, и, прежде чем ты начнешь, просто знай, что ни ты, ни отец не скажете о ней ничего, что имело бы для меня хоть малейшее значение.

— Я не собиралась ничего говорить о Шэннон, — ответила мама после долгой паузы. — Я думаю, что она милая девушка, любимаый. — Ее брови были нахмурены, карие глаза встретились с моими, когда она внимательно наблюдала за мной. — Но ее семья…