Кефирский Кот
Шрифт:
– Это для хохмы имена двух художников - Ван Гога и Гогена - объединяют, - засмеялся я.
– Некоторые особо умные покупаются, начинают поправлять, и смешно становится.
– А чем они прославились, эти твои художники?
– Многим. Оба картины писали, ни на чьи не похожие, сифонили*, потом один ухо себе отрезал, другой на Таити от этого сбежал.
– Чудно. На самое Таити...
– Это точно, все такие чудно стараются жить. А жить, Федя, надо просто. Без стихов и Вангогена. Только тогда будет, кому глаза закрыть и зарыть потом
– “Просто” - это я понимаю. – сказал, покивав, Федя.
– Залил за воротник бормотухи пару банок - и все дела... Или на вокзале чувиху снял за десятку - тоже все очень просто и сердцу близко. Но иногда смотришь: в автобусе баба стихи читает, уставится в три строки и балдеет, ничего не видит и не слышит. Хоть на голову ей наступи... А я на зоне пробовал их читать - ничего не понимаю, нафига все это? Ля-ля, тополя... Зачем они в натуре?
– Для души. Иногда приятно чувствовать, что есть она у тебя, божья – не божья, но есть.
– Как это для души?..
– Ну, вот, к примеру, два слова: Весна и Ночь... Впусти их в себя и они, соединившись, отзовутся ночной свежестью, трепетным ожиданием земного счастья. И эти же слова могут встать друг против друга, и Ночь станет мраком... концом... безнадегой. И, наконец, это сочетание само по себе красиво. И знаешь почему?
– Похожи они чем-то... Эти слова...
– Точно! Слог “на” в слове Весна и “но” в слове Ночь. Эти слоги друг с другом перекликаются... На! Но... На! Но... Весна отдает: “На!!!” Ночь сомневается: “Но...” А вот японские стихи с этими словами:
Покоя не могу найти я и во сне,
С тревожной думой не могу расстаться...
Весна и ночь...
Но сниться нынче мне,
Что начали цветы повсюду осыпаться.**
Красивые слова, да? В них все, о чем я тебе только что говорил. Прочитаешь их и чувствуешь себя бутылкой, в которой было вино. Игривое, крепкое, дорогое, может быть. Сухие стенки ее внутренние, чувствуешь. И чувствуешь - на дне еще осталось что-то, еще плещется...
– Заливаешь ты. Лагман на уши вешаешь... Если стихи эти япошка написал, то Весна и Ночь по-японски наверняка по-другому звучат. Без “На” и “Но”...
– А какая тебе разница? В стихах читатель - соавтор. Будешь в японском оригинале читать - другое найдешь. Или придумаешь от моментального развития. Найдешь и придумаешь, если ищешь что-то в натуре.
– А чего искать-то? Ты, вот, много нашел?
– Да, ты прав... Нашел немного, но понял - главное не останавливаться, главное бежать, чтобы не успеть разглядеть мелкое, чтобы не привыкнуть, не разочароваться. И не прав ты - нашел, и буду находить. Приемник в палатке крутишь - чушь собачья, и вдруг одна музыка войдет и растворит все вокруг начисто. И тоску, и дым “Памира”. Или листаешь книжку от скуки, все так себе, и вдруг какие-то строки другим тебя cделают, совсем другим, на ступеньку поднявшимся... Хватит на сегодня философии,пошли, нам еще 10 верст топтать...
* - сифонить (сленг) - болеть сифилисом
** - танка японского поэта Отикоти Мицунэ в переводе А. Глускиной
Заточенное
Подарил я год назад одному нуждавшемуся молодому человеку на юбилей Счастье в виде прямоугольного обрезка дсп с двумя гвоздями вместо ног, двумя - вместо рук, головой из пробки на гвозде (глаза и все остальное - из фломастера) и почему-то обезьяним хвостом из закрученной вверх цветной проволоки. И вчера этот молодой человек приехал ко мне на Феррари возвращать подарок, потому что жизнь с ним стала вроде как в целлофане и независящая от непосредственных личных качеств. Покивав, я посоветовал ему заключить мой подарок в стеклянную банку с притертой крышкой, а дальше действовать самому, действовать, поглядывая время от времени на Счастье, всегда в чем-то простом заточенное
Кефирский Кот
Познакомился я вчера с чудом света, и звали это чудо Кефирский Кот, потому что морда его постоянно была намазана кисломолочностями, иногда лиловыми.
– Почему? Как это так?
– спросите вы, вот и я спросил.
Ларчик открывался просто. Кот без меры обожал всяческие кефиры, йогурты и простокваши со сметанами, а в доме их было немеряно, так как хозяйка считала, что таковые хранят молодость лица и постоянно ими обмазывалась. Кот, несомненно талантливая однобоко личность, повторял ее действия, за что и получил себе название: хозяйке-то смыть кефирчик было пять минут, а кот отлизывал засохшее лекарство целые сутки, чтобы к вечеру опять стать мартышкой и вместе с хозяйкой снова мазать кефиром вполне еще личность...
Чеширский Кот - кот, персонаж книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», умеющий по собственному желанию быстро исчезать или постепенно растворяться в воздухе, оставляя на прощанье лишь улыбку.
Исписался...
– Исписался...
– презрительно говорят о писателях.
– Ничего из себя выжать не в силах, переписывает в отчаянии старые вещи, в надежде оживить их новыми гранями, затевает эпохальные романы, чтобы бросить их на первой же странице.
Леонардо да Винчи исписался. Он начинал картины, но кончить их не мог. Он страдал и пытался; дав себе клятву накануне, заводил с утра свой мозг, свою верную руку, но десяток-другой мазков, и мозг исчезал, кисть выпадала из рук, выдавливая слезы из переставших видеть невидимое глаз.
И все так. Даже Фадеев, за всю жизнь написавший пару-тройку книг, исписался. Поняв, что умер как писатель, запил и "лег виском на дуло"...
Исписался... Думаю, это здорово, потому что "исписался" - это честность мозга. Вряд ли испишется Маринина с Донцовой, у них ведь особый писательский рубанок. Вжик, и готово.
Гашек исписался. Джек Лондон. Гоголь. Да все, кроме Марининой с Донцовой, исписались. Отчего это? Да просто писатель, художник, артист, перестает видеть того, кому всю жизнь пытался потрафить. Или наоборот, вдруг прозревает, чтобы увидеть своего верного потребителя, пристально с ним познакомится. Представьте поигравшего театрального артиста. Он в упор видит своего зрителя. Всю эту публику, нетерпеливо ждущую, когда тот торт полетит в чью-нибудь рожу. Миллионера, приведшего жену, чтоб показала купленные им бриллианты. Старушек, принимающих театр, как таблетки. Заезжих граждан, купивших билеты по случаю (- Я пил шампанское в "Современнике"!
– скажут они потом в Ангарске или Алма-Ате). Молодящихся женщин, пришедших, чтобы сказать: - Смотрела вчера Виктюка, вот это сюжетец!