Кельты анфас и в профиль
Шрифт:
Возле плиты стоит и следит за кастрюлькой старая бабушка во фланелевом халате, сгорбленная; в сухонькой ручке — уже не единожды прожженная прихватка; седые волосы никак не хотят держаться в пучке… Она вспоминает молодость и то, как ее настигла большая любовь к британскому офицеру во время Второй мировой войны.
— Он был… — начинает она даже не рассказ, а почти театральную декламацию. И долго перечисляет достоинства бывшего мужа. Заканчивает упоминанием о том, что он был наполовину шотландцем.
— А ирландцев у него в роду не было? — спрашиваю я, чтобы поддержать беседу.
И тут происходит чудо. Потухший взгляд пожилой женщины становится гневным, спина, которая, казалось бы, давно окостенела, неожиданно распрямляется, и, потрясая прихваткой, как грозным оружием, старушка изрекает:
— Ну уж нет! У него в семье все были приличные люди! Старый дом давно снесли, чудаковатая бабушка Нина ушла в мир иной и, возможно, лучший. А репутация ирландцев как была, так и остается несколько неоднозначной. Их считают странноватыми, склонными к выпивке, агрессии и мистицизму, несообразительными и в целом непутевыми.
По этому поводу вспоминается анекдот.
Идет ирландец по улице и видит: дерутся люди. Он подходит, вежливо откашливается и спрашивает:
— Господа, скажите, это частная драка или я могу присоединиться?
А об ирландском трудолюбии свидетельствует следующий афоризм: «Ради денег я пойду на все. Даже на работу!»
А уж о специфической ирландской пунктуальности можно уже эпические произведения писать. Одна из ирландских пословиц гласит: «Говорят, что когда Бог создавал время, он создал его предостаточно». Об отношении жителей Изумрудного острова ко времени точнее не скажешь.
От многих мне приходилось слышать, что ирландцы отличаются крайней необязательностью. «Если ирландец говорит "сегодня в восемь мы сделаем то-то и то-то", это значит — просто вечером или даже завтра», — делилась впечатлениями одна моя коллега, в свое время изрядно натерпевшаяся от милых, душевных, гостеприимных, но абсолютно лишенных понятия о точном времени ирландцев.
В последнем я и сама успела убедиться много лет назад. В Реннском университете был у нас преподаватель из Белфаста по имени Арт Хьюз. Сам по себе весьма колоритная личность, высокий, веселый, рыжеволосый (вернее, рыже-лысый), с огромными загнутыми вверх опять же рыжими усами.
Как и большинство знакомых мне ирландцев, он оказался очень общительным человеком, и мы быстро подружились. Как-то, догадавшись о том, что я страдала повышенным аппетитом в сочетании с хронической нехваткой денег, он решил пригласить меня на обед. Мы договорились встретиться в обеденный перерыв в условленном месте, где я и простояла минут сорок, с тоской думая о том, что перерыв кончится быстрее, чем я успею поесть, даже если таковое случится. Мою тоску заметил господин Ле Дюк, преподаватель истории бретонского языка, и поинтересовался, не жду ли я кого. Услышав от меня, что я вот уже сорок минут жду Арта, он рассмеялся:
— Ну ведь это же ирландец!
— И что?
— Как — что? Ирландцы никогда не приходят вовремя. Ты знаешь, что такое «ирландские полчаса»?
Я помотала головой.
— Это тот период от получаса и более, который проходит от назначенного времени до появления ирландца. А кстати, ты знаешь, что такое реальность для ирландца?
Я опять помотала головой.
— Это нематериальная категория, измеряемая количеством алкоголя в крови ирландца… Или количеством крови ирландца в алкоголе.
Именно в этот момент на горизонте появился доктор Хьюз, которого отнюдь нельзя назвать сильно пьющим человеком.
Что, однако, не помешало ему однажды опоздать на экзамен на целых полтора часа (представьте себе, что мы, студенты, передумали за это время, ведь нам уже хотели назначить другого, куда более требовательного экзаменатора!), войти в аудиторию с бодрой улыбкой и чистосердечно признаться:
— Извините, я просто забыл о часовых поясах, и будильник прозвонил по ирландскому времени.
Он же, если мне не изменяет память, говорил:
— Это какой-то садизм! Ну почему у вас во Франции занятия в университете начинаются в восемь утра? Если бы у нас в Ирландии такое сделали, на первую пару вообще никто бы не пришел — ни студенты, ни преподаватели.
Впрочем, было бы несправедливостью утверждать, что ирландцы только опаздывают. Междугородный автобус, на котором я как-то раз отправилась из Дублина в Корк, отчалил на десять минут раньше. Вроде бы большинство пассажиров было на месте. Ну а кто не успел, тот опоздал.
Еще одна милая деталь национального характера поразила меня в самое сердце. Ни в Дублине, ни в Корке я ни разу не видела, чтобы люди переходили улицу на зеленый свет. Светофоров полно, надо только нажать на кнопочку, зеленый свет тут же загорится, и переходи себе спокойно. Ан нет, народ принципиально ломится на красный. Водители, правда, тормозят не только перед светофорами, но и перед нахальными пешеходами.
Если уж пошла речь о транспорте, как не упомянуть автобусные остановки! Как-то мы с Татьяной Андреевной Михайловой хотели воспользоваться городским автобусом в Корке. Не тут-то было! Ни на одной остановке мы не нашли ни указаний маршрутов, ни номеров автобусов, которые, может быть, иногда здесь останавливаются, ни расписания, ни-че-го. Только какой-то веселенький рекламный плакатик, который предлагал нам выпить пива и не мучиться. Что мы вскоре и сделали.
— Но почему же, — спросила я, — никто нигде ничего не указывает?
— Ирландцы! — невозмутимо ответила привыкшая ко всему коллега. — У них это в крови, видимо, с тех времен, когда их оккупировали англичане. К чужим относятся очень недоверчиво. Кому надо, тот знает, что здесь за автобусы и куда они едут. А чужим этого знать не положено. И еще у них такой принцип: «когда тебя о чем-нибудь попросят, сделай это так, чтобы в другой раз не просили». Вот раньше я иногда спрашивала, как пройти туда-то и туда-то. Так что ж вы думаете? Долго-долго объясняют, потом идешь, идешь и понимаешь, что идешь совершенно не туда, а в противоположную сторону. Причем объясняют очень-очень вежливо…