Кельты-язычники. Быт, религия, культура
Шрифт:
О владении календарными вычислениями говорит открытие сохранившегося лишь во фрагментах замечательного календаря из Колиньи: он дает нам жизненно важную информацию об этом аспекте интеллектуальных достижений кельтов. Календарь представляет собой остатки огромной бронзовой пластинки, на которой был выгравирован календарь из 62 следующих друг за другом лунных месяцев. Календарь был составлен на галльском языке; многие слова написаны в сокращенной форме, но числительные и сами буквы римские. Время тут, по истинно кельтскому обычаю, считается ночами; отмечены счастливые и несчастливые дни. О таком счете времени говорит Цезарь: «По этой причине они исчисляют и определяют время не по дням, а по ночам: день рождения, начало месяца и года они исчисляют так, что сначала идет ночь, за ней день».
Определенные названия мест, которые встречаются на континенте, а также личные имена, слова на календаре из Колиньи (рис. 35), некоторые надписи на галльском языке говорят о некоторой грамотности, по крайней мере, в том, что касается родного языка. Хотя они мало что говорят о грамматической структуре этого языка, из них можно составить некоторое представление о его фонетической системе.
Рис. 35.
Древнейшие ирландские письменные документы (которые фактически находятся за рамками нашей книги) – это надписи на алфавите, который именуется огамом (рис. 36). Огам был основан на латинском алфавите. Каждая буква носила название растения или дерева. Например, С – это coll («падуб»); D – это daur («дуб») и так далее. Судя по всему, эта система зародилась в Ирландии в эпоху, непосредственно предшествовавшую эпохе христианства. Огам был, как указывает Диллон, преимущественно церемониальным письмом; его находят только на мемориальных камнях. В героических сагах он связан с погребальными обрядами или таинственными сообщениями. В «Похищении быка из Куальнге» мы читаем: «Пустился в путь Суалтайм предостеречь уладов, а Кухулин направился к лесу и одним ударом срубил молодое деревце дуба у самого основания. Стоя на одной ноге и прикрыв один глаз, связал он его одной рукой в кольцо и, начертав письмена на огаме, водрузил на острый верх камня в Ард Куиллен. Затем натянул его Кухулин до самого поперечья камня и отправился на условленную встречу… Приблизились ирландские воины к камню и принялись в изумлении разглядывать следы конского пастбища и диковинное кольцо. Снял тогда Айлиль кольцо, передал Фергусу, а тот прочитал надпись и возвестил ирландцам ее смысл. Обратился он к ним и спел такую песнь:
Что значит это кольцо для нас?Что за тайна в нем скрыта от глаз?Кто его сюда положил?Много ль их было? Один ли он был?Некоторые огамические надписи являются дохристианскими, некоторые – христианскими. Мы не можем датировать их ранее чем концом IV века н. э. Памятные надписи, как правило, упоминают эпонимного божественного предка. Известно около 300 огамических надписей.
Рис. 36. Огамический алфавит.
Местная литература в Ирландии и Уэльсе принадлежит в своей письменной форме к полностью христианскому периоду. И хотя на данный момент несколько поэм в Ирландии могут восходить к VI веку н. э., а знаменитая валлийская (или шотландская) поэма «Гододдин» может в письменной форме датироваться концом VIII века, все это как литература – слишком позднее, чтобы мы стали здесь об этом говорить. Нас интересует только мир языческих кельтов, мир по сути своей неграмотный, если говорить о способе передачи традиций и преданий, но в то же время мир, глубоко чувствующий и любящий литературу и интеллектуальные понятия. Но передача этих идей и местных традиций была в основном устной, и в Ирландии, возможно, больше, чем где бы то ни было. Однако значительная часть устного репертуара языческого кельтского мира, хотя и записанная только в христианскую эпоху и в полностью христианском окружении, содержит языческие по сути своей мотивы, мифологические легенды и описания материальной культуры, абсолютно варварской и нехристианской. Именно поэтому мы и используем такие ранние тексты, сравнивая их с другими источниками по языческим кельтам, и они дают нам дополнительную информацию о мире железного века. Однако как литература они находятся за рамками нашего исследования. Нас волнует скорее содержание этих текстов, нежели их форма и структура. В языческом кельтском мире не существовало литературы в том смысле, в котором мы ее себе представляем. Литература была только устной; ее богатство и сложность мы, живущие в мире книг, радио, телевидения и компьютеров, которые делают за нас все расчеты, едва ли в состоянии представить.
Таким образом, богатая литературная традиция Ирландии была во многом вдохновлена языческим миром и черпала из него значительную часть своего содержания; но по форме и передаче она относится к более поздней, христианской эпохе, а не к миру вождей латенского периода с их привилегированным кружком друидов и бардов, провидцев и арфистов, филидов и «людей искусства». Ученость и литература древних кельтов была основана на устной традиции: учитель пел то, что ученикам нужно было запомнить, класс повторял это, пока не выучивал наизусть; друиды искали знаний в предзнаменованиях, а не в книгах. И хотя литература передавалась изустно, есть некоторые данные и об импровизации. Даже на современном собрании людей, говорящих на гэльском языке, слушатели-энтузиасты, которые знакомы с рассказом так же хорошо, как и сам рассказчик, обращают внимание на изменение любого слова.
Древние кельты были неграмотны. Но именно эти громадные запасы устных знаний – сложно разработанные законодательные кодексы, умение составлять календари, проза и поэзия – сделали появление христианства в обществе, которое в этом смысле было уже столь высокоорганизованным, столь сравнительно легким и безболезненным.
Глава 6
Религия языческих кельтов природа и масштабы языческой религии кельтов
Если последние главы этой книги оказались самыми длинными по сравнению с остальными, то потому, что религия и искусство – наряду с ученостью – составляли львиную долю всего фона, на котором протекала жизнь
Наверное, подобную сцену можно было наблюдать и в мире железного века: скромные временные жилища и убогое имущество – вот и все, что видели в своей жизни представители низших классов. Хотя сведения о других, не аристократических элементах кельтского общества по сути своей скудны, есть определенные факторы – прежде всего связанные с тем, что кельтская культура сохранилась на периферии западного мира, – которые заставляют нас предполагать, что более скромным членам общества, несмотря на всю убогость своего жилья и отсутствие имущества, тем не менее было, как и их современным собратьям, свойственно глубокое почтение к искусству, интеллекту и учености, а также к богам и тем, кто им служит. Они могли взывать (и, несомненно, взывали) к местным духам и силам природы, которые, как они считали, распоряжаются их собственной скромной судьбой, не обращаясь к великим божествам высших классов и священникам-аристократам, молящим этих богов от имени всего племени. Наверное, простые люди соблюдали и определенные ритуальные дни и исполняли священные обряды, которые были известны только им самим и равным им по общественному положению; при необходимости они могли приносить жертвы своим, особым способом и твердо верить в силу воды почитаемых местных колодцев, которая помогала больным и делала бесплодных плодовитыми. Однако все наши данные указывают на то, что они так же, как члены племени, принимали участие в великих племенных собраниях и присутствовали на жизненно важных жертвоприношениях, от которых зависело благо всего народа. Сам Цезарь пишет: «Если кто – будет ли это частный человек или же целый народ – не подчинится их определению, то они отлучают виновного от жертвоприношений. Это у них самое тяжелое наказание. Кто таким образом отлучен, тот считается безбожником и преступником, все его сторонятся, избегают встреч и разговоров с ним, чтобы не нажить беды, точно от заразного; как бы он того ни домогался, для него не производится суд; нет у него и права на какую бы то ни было должность».
Все, что мы знаем о современных батраках и арендаторах в областях, все еще остающихся кельтскими, вынуждает нас предполагать, что их собратья в языческом кельтском мире точно так же почитали ум и одухотворенность и все их проявления в культуре и что на это совсем не влиял их более чем скромный образ жизни. Как работник, так и землевладелец не могли представлять себе великих богов и полубожественных героев без определенных интеллектуальных сторон, хотя эти представления и были весьма ограниченными. Ни на одном уровне кельтского общества не потерпели бы шута, красивого, но безмозглого героя, прелестную, но глупую богиню. Нередко считают, что бог Дагда был своего рода положительным шутом, однако реальных данных на этот счет нет: видимо, вся вина лежит на враждебных или юмористически настроенных ученых, которые превратили могущественного бога племени в какого-то добродушного фигляра.
Как богов, так и героев представляли себе высокоинтеллектуальными, постигшими все тайны учености, поэтами и пророками, рассказчиками и ремесленниками, магами, целителями, воинами. Короче говоря, у них имелись все те качества, которыми восхищались и которыми желали обладать сами кельтские народы. Это было божественное отражение всего, что в человеческом обществе считалось завидным и недоступным.
Таким образом, религия и суеверия играли определяющую и глубокую роль в повседневной жизни кельтов. Это фактически ключ для любой попытки понять их своеобразный характер. Цезарь пишет: «Все галлы чрезвычайно набожны». Все наши данные подтверждают это утверждение, и нам не нужно искать здесь какой-то тайной политической подоплеки. Возможно, более, чем другие народы, кельты были пропитаны и постоянно заняты своей религией и ее внешним выражением, которые постоянно и непосредственно находились на переднем плане в их жизни. Божества и тот Иной Мир, в котором они, как считалось, жили (когда не вторгались в мир людей, что делали довольно часто), были не просто какими-то теоретическими представлениями, о которых можно вспоминать в удобное время – в праздники или тогда, когда нужно было отпраздновать победу, в моменты всенародных жертвоприношений или бед (общеплеменных или личных) или тогда, когда требовалось получить от них что-то определенное. Они были вездесущими, иногда угрожающими, всегда мстительными и безжалостными. В повседневной жизни кельтов сверхъестественное присутствовало наряду с естественным, божественное – с обыденным; для них Иной Мир был таким же реальным, как вещественный физический мир, и столь же вездесущим.