Кельты-язычники. Быт, религия, культура

Росс Энн

Голова из Кортинэна, также в северной части Ирландии, – еще один предмет, который может иметь раннюю датировку.

Каменная голова, обнаруженная недавно в стене сада в Хэмпшире, обладает явно кельтскими чертами и в каких-то отношениях напоминает фигуру из Тандераги: небольшие круглые выпуклые глаза; брови, намеченные одной дугообразной линией; рога (в данном случае бараньи); усы, заходящие на щеки; большой рот (хотя он и поврежден, он, очевидно, был достаточно велик), – все эти черты указывают на кельтское происхождение, и их можно сравнить с чертами фигуры из Тандераги.

Есть некоторые примеры, которые показывают, что кельты, помимо орнаментирования металлических поверхностей кельтскими узорами и высекания голов и фигур из дерева (которые, несомненно, украшали резными узорами, напоминавшими татуировку, как, видимо, и деревянные детали в кельтских домах, их одежда и предметы из кожи), изготовляли натуралистические скульптурные фигуры и головы из камня. Имеющийся у нас корпус сохранившихся

образцов заставляет предполагать, что раньше существовал гораздо более широкий спектр изделий из камня, нежели предполагалось ранее. Религиозный фанатизм Средневековья, несомненно, способствовал утрате многих из них. Другие, возможно, ждут своего открытия или в церковной земле, или в частных коллекциях, где их истинная природа еще остается непонятой, а то и в подвалах музеев.

Бронзовые фигурки и котлы

Помимо уже рассмотренных нами предметов, кельты изготовляли прекрасные изделия из бронзы, некоторые из которых сделали бы честь такому современному скульптору, как Генри Мур. Порой кажется, что они родились в современном мире, а не в древнем Средиземноморье или варварской Европе.

Замечательная коллекция бронзовых изделий из Невиан-Суйя, а также большой клад, скорее всего зарытый кельтскими жрецами, чтобы спасти сокровища от римлян, происходит из местности с явными религиозными ассоциациями, расположенной на реке Луаре, напротив великого кельтского святилища в Флери-Флориак, и эта находка также говорит о существовании здесь значительного культового центра (рис. 72). Литая бронзовая скульптурка, изображающая танцующую женщину, великолепно передает впечатление ритма и движения (рис. 31). У бронзовой фигуры танцующего обнаженного мужчины черты лица и прическа – типично кельтские (рис. 32). Глядя на нее, мы снова ощущаем изящное, но могучее движение и жизнь. Среди других фигур – изображение человека, видимо играющего на арфе или тарелках (инструмент ныне утерян). Он носит прилегающие клетчатые штаны и клетчатый жакет, давая нам интересный образец одного из типов кельтской одежды. Его волосы также причесаны по-кельтски (рис. 10). Здесь же был найден и великолепный кабан, длиной около 4 футов; видимо, это был боевой штандарт (рис. 46). В этой же коллекции и прекрасный бронзовый олень. Все изделия – весьма тонкой работы, и это снова доказывает, что кельты могли создавать не только фантазийные, но и более или менее натуралистические работы.

Рис. 72. Бронзовая фигурка «жонглера» из Невиан-Суйя (департамент Луаре, Франция).

Кельты использовали котлы в качестве домашней посуды, однако они также изготовляли их и для религиозных целей. Три таких ритуальных сосуда найдены в Дании. Они, судя по всему, использовались как вотивные приношения тому или иному божеству. Сам факт их присутствия в Дании служит поводом для дискуссий, однако он часть более широкой проблемы кельтского влияния в Дании вообще. Есть данные, что фактически оно было значительным, но как именно оно происходило, мы не вполне себе представляем. Возможно, за это были ответственны кимвры (северное племя тевтонского происхождения; Страбон говорит о «богатстве кимвров»), но в данный момент мы не можем нарисовать себе четкую картину, хотя то, что в этом регионе работали кельтские художники, представляется вполне очевидным.

Рис. 73. Фрагмент бронзового котла из Ринкебю (Ютландия, Дания).

Один из упомянутых нами котлов был обнаружен в Ринкебю, на острове Фюн. Он изготовлен из бронзы и датируется примерно I веком до н. э.; видимо, это приблизительная общая дата изготовления подобных котлов. Он украшен человеческим лицом со стилизованными волосами, большими внимательными глазами, которые первоначально должны были быть чем-нибудь инкрустированы, и небольшим, четко очерченным ртом (рис. 73). Шея украшена массивным торквесом с тяжелыми концами. По бокам от головы мы видим две протомы в виде быков. Когда-то к верхней части внутренней стороны котла были присоединены внутренние пластины. Единственная, которая дошла до нас, украшена двумя стоящими лицом друг к другу животными: это кабан и нечто вроде льва. Диаметр котла около 70 сантиметров. Вполне очевидно, что он имеет много общего с двумя чанами, импортированными в Англию с континента, которые также датируются I веком до н. э. Это так называемая «чаша Мальборо» и чан из Эйлсфорда – деревянные изделия, изготовленные из планок, скрепленные заклепками и стянутые орнаментированными обручами и металлическими накладками.

Ту же датировку имеет и другой сосуд, большой ритуальный котел, прекраснейший из всех, до сих пор известных, который является важнейшим документом для истории доримских культов. Он был обнаружен

в 1891 году в Дании, в месте под названием Гундеструп в Ютландии, и поэтому его называют обычно «котлом из Гундеструпа». Этот серебряный сосуд был намеренно разобран и положен на землю как вотивное приношение. Как внутренняя, так и внешняя сторона котла украшены декоративными пластинами, на которых снаружи изображены бюсты божеств, а внутри – культовые сцены. Изнутри на дне котла также изображена культовая сцена. Оно, так же как и бюсты божеств, первоначально было покрыто очень тонкой золотой фольгой. Глаза фигур инкрустированы красным и голубым стеклом. Таким образом, каждая пластинка представляет собой какую-то культовую сцену или изображает какого-то определенного бога или богиню вместе с его или ее служителями, культовыми животными и птицами и символами или же какой-то разворачивающейся на заднем плане культовой сценой. Влияние восточного кельтского мира здесь вполне очевидно, и высказывались предположения, что котел был изготовлен где-то вблизи Братиславы. Техника обработки серебра, очевидно, восточного происхождения, в то время как сцены и культовые фигуры находят свои близкие параллели как в кельтской иконографии, так и в островных литературах. Высказывались предположения, что сцена на дне котла, которая изображает убиение гигантского быка, основана на культе Митры, но этот вопрос остается спорным. В ирландском эпосе «Похищение быка из Куальнге» гигантский сверхъестественный бык является одним из главных героев, и, хотя охоты на быка, как таковой, здесь не происходит, есть причины полагать, что у некоторых кельтов, по крайней мере на континенте, существовала какая-то легенда о преследовании и убийстве гигантского божественного быка. Однако пока у нас нет более определенных данных на этот счет, это всего лишь предположение. Первоначально у быка должны были быть рога из какого-то другого материала; сейчас они отсутствуют.

Другой важный котел, который мы уже упоминали в связи с пластическим стилем кельтского искусства, был найден в Бро близ Хорсенса в Ютландии. Он более древний, чем другие котлы, о которых мы говорили, и может относиться к концу III или к началу II века до н. э. Этот бронзовый котел разбили на куски и положили в яму в земле; опять-таки речь идет о вотивном приношении какому-то божеству. Как и котел из Гундеструпа, он, видимо, был изготовлен где-то на востоке кельтского мира, возможно в Богемии или Моравии. Как эти великие кельтские котлы попали в Данию, мы не знаем, как не имеем точного представления об общей натуре и масштабах кельтского влияния в этой стране.

Кельтские монеты

Другим средством выражения художественного и мифологического сознания языческого кельтского мира были кельтские монеты. Эти монеты – захватывающий предмет для исследования. Они рассказывают о политической и экономической жизни, помогают проследить передвижения отдельных племен; изображенные на них мотивы дают нам больше знаний о кельтской мифологии.

У кельтов Трансильвании известны ранние монеты из серебра. Как указывает Пауэлл, некоторые изображения, отчеканенные в серебре, «судя по всему, представляют собой иллюстрации к кельтской мифологии, сохранившейся в Ирландии». Таким образом, эти монеты – потенциальное хранилище мифологической традиции; для кельтских художников они были стимулирующим и увлекательным поводом показать свое умение. Искусство чеканки монет зародилось в то время, когда кельтское искусство (если не говорить о Британских островах) практически «перегорело», то есть с конца III века до н. э. вплоть до римского завоевания.

Одним из источников вдохновения для кельтских монет послужили золотые статеры Александра III; они играли гораздо большую роль в восточных частях кельтского мира. Другим, менее влиятельным источником были золотые статеры Филиппа II Македонского. Они, судя по всему, достигли Запада по Дунаю и, в конечном счете, прибыли в Британию благодаря белгскому влиянию. Еще один источник вдохновения для кельтских изготовителей монет, на сей раз для работы по серебру, пришел из Массилии и от западных греков. Однако, как указывает Дерек Аллен, принятие определенного типа монет должно было всегда в той или иной мере зависеть от индивидуального предпочтения, которое то или иное племя оказывало тому или другому мотиву; судя по всему, играли свою роль и предпочтение того или другого мифологического мотива.

Кельтские художники брали основной античный репертуар и преобразовывали его так же, как они преобразовали античные и другие мотивы в самом начале существования латенского стиля. Формальный натурализм античных монет дегенерировал – или возвысился, все зависит от точки зрения – в типично кельтскую фантастику. Здесь мы видим отрубленные головы, ноги лошадей, бегущие отдельно от тел, колеса колесниц, крутящиеся сами по себе, целый ряд культовых зверей и птиц, символы солнца, магические знаки и всевозможные мифологические чудеса. Позднее, уже под влиянием римских монет, на монетах стали появляться надписи. В основном это были сокращенные названия племен или имена отдельных вождей либо титулы. Таким образом, их распределение проливает значительный свет на перемены, происходившие в кельтском обществе, и на политику того времени. В Ирландии, как и в Шотландии и некоторых других северных частях Британии, местных монет не существовало.