Кем был Иисус из Назарета?
Шрифт:
Нас здесь интересует не богословская истина, а историческая. С исторической же точки зрения необходимо признать ситуацию сложной и неоднозначной. Ибо, с одной стороны, многое свидетельствует в пользу той распространённой гипотезы, что отрывок Мф 5:17–20 неаутентичен: этих слов Иисус не говорил, — во всяком случае, не говорил в том виде, в каком они тут приведены. Во-первых, сложно вообразить правдоподобную ситуацию, в которой они могли быть произнесены Иисусом. Ведь в иудаизме по умолчанию принималось, что все евреи Тору соблюдают: кто-то более строго, кто-то менее строго, но об отказе от неё речь в любом случае не идёт. И уж тем более, едва ли кому-то пришло бы в голову упрекнуть в антиномистских идеях Иоанна Крестителя и его ближайших учеников, которые как раз и призывали народ к возвращению к Торе! Подобных идей не было ни у фарисеев, ни у саддукеев, ни у ессеев, ни в других направлениях иудаизма. Что же касается эсхатологических чаяний, то кого бы евреи ни ждали — помазанного царя, помазанного первосвященника, помазанного пророка, Мелхиседека, «Сына Человеческого», «Сильнейшего»
С другой стороны, нельзя сказать, чтобы евангелист создал данный блок речений на пустом месте. Для столь дерзновенного, казалось бы, шага у него были веские основания. Иисус был благочестивым иудеем: будучи учеником Иоанна Крестителя, он придерживался даже более строгого отношения к заповедям Торы, чем среднестатистический израильтянин, что можно продемонстрировать на материале большого количества высказываний (см. ниже). Очень может быть, что он не оставил напрямую такого учения, как в 5:17–20, лишь потому, что считал его самоочевидным, азбучным для иудаизма. Стало быть, здравомысленный подход Матфея вполне можно понять, — хотя и то верно, что мы попросту не знаем, как отреагировал бы Иисус на богословские аргументы Павла (см., например, Послания к Галатам и к Римлянам): подобные проблемы перед ним самим не стояли, да и вообще стали возможны лишь после распятия и последующих пасхальных событий.
2. Нарушение Закона?
В канонических Евангелиях, однако, есть несколько отрывков, из которых подчас делают вывод, что отношение Иисуса к Торе было достаточно лёгким и что он даже иногда её нарушал (хотя и во «второстепенных» обрядовых вопросах, а не в этических). Рассмотрим их поочерёдно.
Для начала у нас есть цикл сюжетов на тему «Иисус и суббота». Согласно четвёртой заповеди Декалога, седьмой день недели является священным, выделенным для Бога: в него запрещён любой труд («помни день субботний, чтобы святить его... день седьмой — суббота Господу, Богу твоему; не делай в него никакого дела...» Исх 20:8–11). В литургическом календаре древнего Израиля суббота была памятью о дне «отдыха», в который, образно говоря, «отдыхал» сам Творец, сотворивший перед этим за «шесть дней» небо и землю. Соответственно, суббота воспринималась как подражание самому Богу, как воспоминание о создании мира, духовных истоках вселенной и человечества. Поэтому соблюдению её уделялось (и поныне уделяется) в иудаизме очень большое значение. И конечно, этот день был важным социальным институтом: он предоставлял возможность отдыха всем трудящимся на равных: мужчинам и женщинам, родителям и детям, рабам и свободным, людям и животным.
Некоторые отрывки Евангелий, однако, при невнимательном чтении можно понять в том смысле, что Иисус относился к седьмому дню достаточно пренебрежительно. Вот один из них:
И случилось ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики его дорогою начали срывать колосья. И фарисеи сказали ему: «Смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать!» Он сказал им: «Неужели вы не читали никогда, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам, и бывшие с ним? Как вошёл он в дом Божий при первосвященнике Авиафаре и ел хлебы предложения, которых не должно было есть никому, кроме священников, и дал им и бывшим с ним?» И сказал: «Суббота для человека, а не человек для субботы. Поэтому сын человеческий есть господин и субботы».
Современный читатель может удивиться, что фарисеи обвиняют учеников Иисуса в нарушении субботы, а не в воровстве (рвут колосья на чужом поле!). Однако это легко объясняется, ибо Тора разрешала беднякам рвать колосья на чужом поле в небольшом количестве: «Когда придёшь на жатву ближнего твоего, срывай колосья руками твоими, но серпа не заноси на жатву ближнего твоего» (Втор 23:25). Фарисеи же рассматривают подбирание колосков как труд (т. е. жатву!). Заступаясь за подопечных, Иисус даёт двоякий ответ. Во-первых, он ссылается на Писание: библейский прецедент показывает, что в случае голода обычные ограничения соблюдать не обязательно. (К сожалению, связанную с этим аргументацию
Отменяет ли здесь Иисус субботу? Отнюдь. Скорее наоборот. В основе его аргументации лежит как раз важность субботы: не «суббота — суеверие», а «суббота — для человека». Иными словами, Иисус соглашается со своими фарисейскими оппонентами, что заповедь о субботе важна, но расходится относительно того, как её надлежит понимать.
А вот ещё одна субботняя сцена:
И пришёл опять в синагогу. Там был человек, имевший сухую руку. И наблюдали за ним, не исцелит ли его в субботу, чтобы обвинить его. Он же говорит человеку, имевшему иссохшую руку: «Стань на середину». А им говорит: «Должно ли в субботу добро делать или зло делать? Душу спасти или погубить?» Но они молчали. И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: «Протяни руку твою». Он протянул, и стала рука его здорова, как другая.
Фарисеи отнюдь не были бесчувственными монстрами: не предполагалось, что по субботам больным надо обязательно отказывать в помощи. Однако поскольку заповедь о субботе так или иначе касается и врачей, и больных, законоучителя попытались выработать компромисс: было разрешено лечить людей, жизни которых угрожала непосредственная опасность, — однако в остальном медицинскую практику призывали отложить до следующего дня. Если взять современную аналогию: по субботам были открыты неотложки, но не обычные поликлиники. В данном же случае жизни человека ничего не угрожает: со своей парализованной рукой он вполне может подождать полдня. Однако Иисус исцеляет его немедленно. Скорее всего, Марк преувеличивает негативную реакцию фарисеев («фарисеи, выйдя, немедленно составили с иродианами совещание против него, как бы погубить его» Мк 3:6), однако она вполне могла быть очень резкой.
По сию пору иудейские и христианские авторы дискутируют о том, сколь обоснован был поступок Иисуса. Нам же, по счастью, нет необходимости сейчас решать, кто прав, Иисус или фарисеи. Нам нужно лишь понять, как сам Иисус видел ситуацию: собирался ли он нарушать субботу, пренебрегал ли заповедью о ней. Поэтому отметим следующие обстоятельства. Во-первых, существенно место исцеления: синагога. То есть в субботу Иисус не открывает частную медицинскую практику дома, а идёт в синагогу, причём явно идёт именно на богослужебное собрание (во исполнение заповеди чтить седьмой день!). Во-вторых, Иисус нигде заповедь о субботе не критикует: можно ожидать, что если бы его фраза в 3:4 («должно ли в субботу добро делать...») имела этот подтекст, его противники отнюдь не молчали бы. От них Иисуса отличает не пренебрежение к субботней заповеди, а её понимание. Иисус соглашается (своим посещением синагоги!), что суббота — день, посвящённый Богу. Но он, как и в предыдущем эпизоде, обращает внимание на то, что в основе заповеди о субботе лежит забота Бога о человеке, желание дать человеку покой и радость. Поэтому если Иисус, придя в синагогу, видит в молитвенном собрании человека, чья радость о субботе омрачена инвалидностью, он исцеляет его, считая, что тем самым субботняя заповедь не только не нарушается, но и исполняется.
Теперь необходимо рассмотреть высказывание Иисуса, которое часто понималось как указание на отмену кашрута (законов о чистой и нечистой пище). Кашрут имел важное значение для иудаизма прежде всего как один из внешних признаков национальной идентичности: соблюдая его, израильтяне зримо показывали свою обособленность от других народов. Если бы оказалось, что Иисус относился к кашруту равнодушно или тем более провозгласил бы его необязательным для соблюдения, это означало бы символическое низвержение или умаление иудаизма как религии.
Собрались к нему фарисеи и некоторые из книжников, пришедшие из Иерусалим, и, увидев некоторых из учеников его, евших хлеб нечистыми (то есть неумытыми) руками, укоряли. (Ибо фарисеи и все иудеи держатся предания старцев: не едят, не умыв тщательно рук; и, придя с торга, не едят, не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей.) Потом спрашивают его фарисеи и книжники: «Зачем ученики твои не поступают по преданию старцев, но неумытыми руками едят хлеб?» Он сказал им в ответ: «Хорошо пророчествовал о вас, лицемерах, Исаия, как написано: люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня, но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим. Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого, омовения кружек, чаш, и делаете многое другое, сему подобное».
И сказал им: «Хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти своё предание? Ибо Моисей сказал: почитай отца и мать свою; и злословящий отца или мать смертью да умрёт. А вы говорите: кто скажет отцу или матери: корван (то есть дар Богу) то, чем бы ты от меня пользовался, тому вы уже попускаете ничего не делать для отца своего или матери своей, устраняя слово Божие преданием вашим, которое вы установили; и делаете многое сему подобное.
И призвав весь народ, говорил им: «Слушайте меня все и разумейте! Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека».