Кэндлстон — пожиратель света

Дэвис Брайан

6

Палата света

Отец Бонни вел машину все дальше и дальше в горы. «Эксплорер» трясся на узкой колее, проходившей по краю обрыва, и скрежетал тормозами на крутых поворотах. С другой стороны круто вверх уходил почти отвесный горный склон, поросший кустарником. Шины скользили в сугробах, все четыре колеса натужно вращались, сопротивляясь притяжению пропасти.

Бонни смотрела в замерзшее окно, держа одну руку на коленях, а другой вцепившись в подлокотник. Ей была привычна высота, но, если бы вдруг их «форд» полетел с обрыва, ее крылья бы не помогли. Она

пыталась не показывать, что нервничает, но при очередном повороте ее рука крепче прежнего стискивала подлокотник.

Эшли глядела вперед. В обрыв, на дне которого торчали острые скалы, она ни разу не посмотрела. Ее руки свободно лежали на коленях, и лишь большие пальцы начинали поглаживать друг друга, когда машина подскакивала на очередном ухабе. Для Эшли, наверное, это не в новинку. Отец, должно быть, не первый раз едет здесь в такую непогоду.

Бонни закусила губу. По какой-то причине столь близкое знакомство Эшли с отцом задевало ее. Неужели это дочерняя ревность? Или подозрение, что ее новая подруга состоит в сговоре с человеком, которого она привыкла считать дьяволом?

Влезши на вершину холма, где лес был значительно реже, их автомобиль сбросил скорость и повернул налево, на боковую просеку, усеянную оледенелыми и заснеженными кочками. Проделав на них свежую колею и преодолев все рытвины, он наконец остановился. Сквозь оконную наледь Бонни пыталась разглядеть какой-нибудь дом или хижину, но видела вокруг только голые деревья в снегу.

Отец вышел, открыл левую заднюю дверь для Эшли и махнул рукой Бонни, чтобы она выбиралась тем же путем. Бонни посмотрела направо, думая, что с ее стороны есть какое-то препятствие, но там ничего не было.

Набросив свое не по размеру большое пальто, Бонни вышла в монтанский буран. Холодный ветер ударил ее в лицо, а ботинки тут же увязли в снежной трясине. Пока она выбиралась из сугроба, отец достал из багажника чемоданы, отдал самый большой Эшли и быстро зашагал в глубь просеки. Протянув свободную руку Бонни, Эшли вытащила ее на твердую землю. Снег уже успел набиться ей в башмаки, ноги отяжелели и замерзли. Оставалось только надеяться, что идти недалеко.

Метель заметала их, а ветер закручивал колючие снежинки в маленькие белые торнадо. Наконец они остановились у каменной кладки в рост человека на склоне горы. Посередине была деревянная дверь, не более пяти футов высотой, грубо вделанная в камень. Комья цемента торчали из щелей между дверью и кладкой.

Дверь была такой низенькой, будто за ней находился дровяной или скобяной сарай. Взгляд Бонни упал на большую букву «А», вырезанную в двери на уровне пояса. Это сделали недавно, поскольку срез был свежий, не успевший обветриться на монтанском ненастье.

Бонни потерла букву рукой в перчатке:

— Что это означает?

Опустив свой груз на землю, Эшли потянула за резиновую ключницу с цепочкой, висевшую у нее на поясе.

— Это заглавная альфа, — объяснила она, — буква греческого алфавита. У нас был другой вход, который мы назвали «Омега», но теперь он закрыт. — С помощью длинного серебряного ключа она отперла замок и толкнула дверь на скрипучих петлях. — Ты готова к большому сюрпризу? Теперь уже недолго осталось.

Искренняя улыбка Эшли обещала, что сюрприз должен

быть приятным, и Бонни не теряла надежды. Может быть, ее мама и вправду где-то здесь. Может быть, эта дверь и вправду ведет в лабораторию, о которой рассказывала Эшли, хотя она скорее напоминала вход в древнюю сторожевую башню.

Отец нагнулся, просунул голову в дверь и снял фонарь, висевший на крюке, вбитом в стену. Фонарь вспыхнул, и он вошел внутрь.

— Идите за мной, — велел он, исчезая.

Бонни заглянула внутрь. Все, что она могла видеть в белом свете фонаря, — это ступени лестницы, спускающейся в темноту.

Эшли подняла свой чемодан и кивком пригласила Бонни следовать за ней. Они обе нагнулись, переходя со жгучего холода в недвижимую тишь.

— Закрывать дверь? — тихо спросила Бонни. В узком лестничном колодце даже ее спокойный голос прозвучал как труба.

— Да, — шепотом ответила Эшли.

Бонни толкала дверь, пока не лязгнула щеколда, встав на место. Было видно, как луч фонаря скачет впереди по стенам. Их шаги гремели многократным эхом, как будто вниз по лестнице спускалась небольшая армия.

— Не отставай, — предупредила Эшли, повышая голос, — идти здесь долго, в самом низу есть крутой участок, но короткий.

Бонни точно не подсчитывала число ступеней, но, наверное, их было около двухсот. Как и предупреждала Эшли, спуск постепенно выровнялся, лестница сменилась узким тоннелем, где и двоим было не разминуться. Где-то вверху громко и непрерывно капала вода, как будто река вытекала по капле в озеро, создавая ритмическое сопровождение для их хрустящих шагов. Под ногами был какой-то мелкий гравий, но, по крайней мере, было сухо.

Они шагали молча. Темнота в коридоре, казалось, просачивалась в сознание Бонни. Как трудно будет возвращаться этой дорогой… если ей суждено вернуться. Липкий страх начал расползаться по телу, как тараканы по грязному кухонному полу. Все это ей не нравилось, совсем не нравилось.

Профессор Гамильтон прочистил горло и прищурился, глядя на страницу. Затем начал медленно читать вслух:

Коль меч завесу рассечет, То правды не укрыть, Будь мудрым, дабы пленных тьмы Из мертвых возродить. Войны не выиграть без меча, Врагов не одолеть, Но враг не прячется за щит, Он прячет правды свет. Узри, держа Артуров меч, Что написал пророк, Иначе будет пустота…

Он замолчал и поднес книгу ближе к глазам. У Билли перехватило дыхание.

— Что случилось, проф? — первым не выдержал Уолтер. — Что там дальше?

Профессор взялся за уголок страницы, намереваясь ее перевернуть.

— Может быть, на следующей…

— Нет! — закричал Билли, подскакивая к учителю. — Не переворачивайте страницу! Вспомните предостережение!

Профессор остановился и положил руку на грудь.

— Да, Уильям. Конечно. Сначала нужно исполнить то, о чем сказано на этой странице.