Кэндлстон — пожиратель света
Шрифт:
Билли пожевал нижнюю губу. И кто его только за язык дернул? Теперь они все ждали, сверля глазами его череп, не оставляя ему выбора.
— Они хотят послать Бонни в кэндлстон, чтобы она вытащила Девина.
Уолтер пощупал лоб Билли.
— Температуры вроде нет, — доложил он. Билли шлепнул его по руке. — Но он явно бредит, если говорит, что Бонни собирается вытаскивать этого убийцу.
— Вы правы, Уолтер, — засмеялся профессор. — Подобные поступки не в ее натуре, однако теория Уильяма заслуживает внимания. Помните, что Бонни не знает, что ее мать умерла, так что нам неведомо, как этот беспринципный человек станет использовать ее, что еще
— Все может быть. — Уолтер задумчиво надкусил очередной крекер. — Но Экскалибур-то у нас. Как Бонни превратится в световую энергию без него? И даже если превратится, то как она сможет вытащить кого-то из этого булыжника? Разве они с Девином не останутся теми же сгустками света, когда вылетят обратно? По-моему, кэндлстон сразу засосет их обратно, вот и все.
— Весьма проницательно, Уолтер. В нашем ребусе не хватает еще многих деталей, — сказал профессор.
— А мы, случайно, не опоздаем? — вдруг всполошился Билли, подскакивая в своем кресле. — Сколько нам еще лететь?
Его мать провела пальцем по выделенному маршруту на карте, лежавшей у нее на коленях.
— Нам еще нужно сделать остановку для заправки, но у нас ведь нет груза, так что, я думаю, часов за восемь долетим.
Билли взглянул на часы:
— А какое время в Миссуле?
— Наверное, стандартное горное, — ответила она, снова сверяясь с картой.
Профессор закрыл дневник и вынул из кармана золотую цепь с висящими на ней старомодными часами:
— Да, Мэрилин. Тихоокеанский часовой пояс начинается лишь у западной границы Монтаны. — Крышка на пружине, щелкнув, отскочила, и он посмотрел на циферблат. — Наши часы на два часа опережают время в штате сокровищ.
Заметив, что Уолтер тянет руку к цепочке, профессор дал ему часы.
— Штат сокровищ, проф? — переспросил Уолтер. Он потер выцветшую надпись на крышке и вернул часы обратно.
— Да. Так раньше называли Монтану из-за того, что она богата полезными ископаемыми, Уолтер.
Билли отвел свои часы на два часа назад:
— То есть мы прилетим туда около полуночи по местному времени и начнем копать.
— Да, около полуночи, — подтвердила его мать. — Мы с тобой можем по очереди управлять самолетом, а Уолтер и профессор пусть попробуют уснуть. Если повезет, мы найдем мотель и пару часов поспим нормально, прежде чем отправимся к доктору Коннеру.
Билли положил руки за голову и откинулся на спинку кресла.
— Хорошо бы. Мы будем его первыми посетителями, если он вообще там.
Мэрилин показала на визитку доктора Коннера, лежавшую на полочке.
— Он работает в университете, но тут не указано, что у него с утра — занятия или приемные часы.
— Не беспокойся. Мы его найдем. — Билли поднес руку ко рту и осторожно дыхнул на пальцы. — По-моему, наша с ним беседа будет горячей.
— Эй! — Уолтер навострил уши. — Насчет горячего: может, нам купить пиццу с пепперони, когда мы остановимся для заправки? С таким драконьим дыхом, — он показал большим пальцем на Билли, — она у нас не остынет до самой Монтаны.
— Разумеется. Хорошо будет поесть горяченького. Как по-вашему, профессор?
— Да. Я люблю пиццу, но нельзя ли купить с грибами? Если я наемся пепперони, то, боюсь, вы меня высадите, не долетев до Монтаны.
Эшли отперла дверь в дальней стене лаборатории, и Бонни вошла вслед за ней в узкий коридор, выстеленный линолеумом. Крылья она плотно
В коридоре были три одинаковых деревянных двери. На каждой из них висели картонки, но Бонни не разобрала, что там написано цветными буквами. Скучные белые стены и пол были чистыми, но совершенно голыми, и в воздухе висел слабый запах аммиака. Оглядевшись в поисках источника запаха, Бонни заметила в дальнем углу швабру и ведро.
Эшли заперла дверь, через которую они вошли.
— Я позову девочек, чтобы они вышли и поздоровались. — И она закричала нараспев: — Выходите! Бонни пришла!
За дверями послышался шум, и две противоположных двери распахнулись. В коридор выскочили четыре девочки. Раскрыв рот и вытаращив глаза, они сгрудились в кучу футах в пяти от Бонни и принялись рассматривать ее. Самая высокая из них, зеленоглазая и рыжеволосая, бочком выдвинулась вперед, а остальные двинулись за ней, со смесью страха и восхищения на лицах. Рыжеволосая осторожно протянула руку, чтобы дотронуться до крыла Бонни, но, когда крылья распахнулись шире, отдернула руку.
— Не бойся, — ласково сказала Бонни, — потрогай.
Девочка, лет двенадцати на вид, с улыбкой погладила пальцами золотисто-коричневое крыло. У нее были миллионы веснушек, ярко выделявшихся на алебастровом фоне молочно-белой кожи рук, лица и шеи. Другие девочки хихикали и восхищенно перешептывались.
— Как вас зовут? — спросила Бонни.
Рыжая заговорила первой:
— Меня зовут Карен. А это Стейси. — Она указала пальцем на девочку ростом пониже, с белокурыми волосами. — Ей одиннадцать. — Затем палец Карен уткнулся в маленькую темноволосую смуглянку: — Это Ребекка, но мы зовем ее Бек. Ей девять. — Последней была малышка-азиатка. — Это Моника, ей четыре года, но мы зовем ее Галька.
— Галька? — удивилась Бонни.
— Ага. — Карен усмехнулась и щелкнула пузырем жвачки. — Когда док ее нашел, она так оголодала, что пыталась есть гальку.
— Док? — переспросила Бонни. — Кто такой «док»?
— Твой отец, — ответила Эшли.
— Ах… ясно. — Бонни подняла голову и медленно кивнула.
Девин упоминал о каком-то «доке» еще тогда, в Западной Вирджинии. Это доказывало, что ее отец сотрудничал с убийцей, как он сам признался. Но она все же не знала, как далеко зашло их сотрудничество. Может быть, ее папочка и в самом деле не доверял Девину и просто воспользовался его знаниями для своих опытов? Бонни хотелось все это выяснить, докопаться до правды, найти маму. Но девочки продолжали в немом изумлении гладить ее крылья, и это ее озадачивало. Глубоко вздохнув, она поймала взгляд Карен и спросила:
— А у тебя какое прозвище?
— Мы зовем ее Морковка, — пискнула Стейси.
Карен в шутку стукнула Стейси по голове кулаком.
— Меня зовут Карен, ты, глупышка.
Бонни чуть не рассмеялась.
— И сколько тебе лет, Карен?
— Вроде бы тринадцать, — ответила она, пожимая плечами.
— У нее нет свидетельства о рождении, — пояснила Эшли. — Понимаешь, твой отец приютил этих девочек. Они были бродячие, брошенные дети или сбежавшие — никому не нужные. — Положив руку на плечо Карен, она продолжала: — Мать Карен оставила ее зимой на улице, когда она еще не умела ходить, и с тех пор она в воспитательной системе. Полгода назад она убежала из дома приемных родителей, где ее обижали, и как-то забрела искать работу в университетский кампус. Сотрудница отдела кадров увидела ее и позвала твоего отца. Он взял ее к себе.