Кентерберийские рассказы
Шрифт:
Но ты в благоразумии своем
Не забываешь, господин, о том,
Что говорит премудрый Соломон,
А вот чему всех смертных учит он:
«Не действуй без совета никогда,
И не впадешь в раскаянье тогда».
Так, правда, учит нас Давидов сын,
Но думаю, о друг и господин,
Что принято тобою, без сомненья,
Из лучших наилучшее решенье,
И вот на чем основываюсь я.
Доселе проходила жизнь моя
В служенье разным знатным господам,
И
Свое доверие дарил всегда.
И никому из них и никогда
Не возражал, – я был уверен в том,
Что мне его не превзойти умом,
Что господин сказал, то непреложно,
Лишь повторять им сказанное можно.
Глупцом советника считаю я,
Который, в услуженье состоя
Особы знатной, полагать дерзает,
Что больше, чем она, он понимает.
Из нас глупцом не будет ни один.
Ведь то, что ты сказал нам, господин,
Так мудро, благородно и прекрасно,
Что лучше и не скажешь – это ясно.
С тобой во всем согласен я вполне.
Ни в Павии, ни в нашей всей стране
Нет человека, кто б сказал мудрее.
Христос одобрил бы твою идею,
Твою отвагу весь признает свет:
Не шутка ведь – вступить на склоне лет
В брак с юной девушкой. Как видно, сердце
Еще немало сохранило перца.
Так поступи, как ты решил, – умней
Никто решенья не найдет, ей-ей!»
Юстин прослушал эту речь и вдруг,
Поднявшись, произнес: «Милейший друг,
Ты высказался, так имей терпенье
Теперь мое послушать возраженье.
Сенека где-то мудро говорит,
Что осторожность нам глядеть велит,
Кому добро иль землю мы даем;
Но если нужно о добре своем
Заботу нам иметь, то неужели
Мы не должны заботиться о теле,
Его даря? Оно ценней добра.
Да разве ж это детская игра -
Вступить без всяких обсуждений в брак?
Нет, надобно – я полагаю так -
Узнать, глупа ль невеста иль умна,
Скромна ли иль охоча до вина,
Бедна ли иль богата. Лишь дурак
Без этого вступить решится в брак.
Конечно, совершенства в мире нет;
Все, что рождается на божий свет, -
Зверь, человек, – увы, несовершенно.
Но позволительно считать отменной
Жену, в которой ни один порок
Достоинств разных заслонить не мог.
Потребно время, чтоб разнюхать это.
Вот я – свидетель мне создатель света -
Немало пролил слез в тиши ночной,
С тех пор как обвенчались мы с женой.
Хвали, кто хочет, брак, – за эти годы
Я лишь заботы видел и расходы.
Меж тем соседи все и особливо
Соседки
Мне говорили, что моя жена
Быть образцовой признана должна.
Но я-то знаю, где мне жмет башмак.
Что ж, поступай, как хочешь, – брак так брак!
Но помни, ты уже в летах, мой друг:
Себе невесту не подыщешь вдруг,
Особенно красотку молодую.
Свидетелем владыку приведу я
Земли и неба: младший тут из нас
С жены своей спускать не должен глаз,
Чтоб лишь ему она принадлежала.
Тебе – не сомневаюсь я нимало -
Трех лет спокойно не прожить с женой.
Ты знаешь, нрав у женщин озорной.
Я не в обиду прямо все сказал».
«Ты кончил? – Януарий тут вскричал.
–
На прописи Сенеки я плюю
И за премудрость школьную твою
Гроша не дам. Иначе говорят -
Сам слышал ты – те, что умней стократ.
А ты какого мненья, брат Плацебо?»
«Пускай, – ответил тот, – накажет небо
Всех тех, кто брачному союзу враг».
Тут встали все и порешили так:
Пусть Януарий, часу не теряя,
Невесту ищет средь красавиц края.
И настоятельно искать путей
К осуществлению мечты своей
Он сразу стал. Красивые девицы
В снах беспокойных длинной вереницей
Носились перед ним из ночи в ночь,
Лишь только он смежал глаза, – точь-в-точь
Как если б кто, взяв зеркало с собой,
Пришел на площадь, полную толпой,
И в зеркале бы видел отраженье
Все новых лиц. Ночные сновиденья
Томили Януария чредой
Знакомых девушек. Но выбор свой
Он все откладывал. Красива эта,
Но к той благоприятней мненье света,
За ласковый и тихий нрав народ
Единодушно ей хвалы поет.
Утех богатство, но дурная слава.
Однако наконец – не знаю, право,
Насколько это было лишь игрой, -
Свои мечты направил он к одной.
Любовь слепа, как всем давно известно;
Весь день-деньской о девушке прелестной
Он думал, а когда ложился спать,
Ему опять все снились и опять, -
И красота ее, и возраст нежный,
И лик задумчивый и белоснежный,
И гибкий стан, и благородный нрав,
Бегущий легкомысленных забав.
Избранницей своею восхищен,
Все поиски решил окончить он.
Ему казалось, выбор так хорош,
Что лучше девушки и не найдешь.
Такой на свете нет, и потому
Никто не станет возражать ему.
И Януарий всех своих друзей
К нему явиться попросил скорей.
Ему хотелось облегчить им труд.