Кентурион
Шрифт:
– А того, – буркнул Лобанов. – Устроил механика Чанбу к себе на фирму…
– Да-да-да! – подхватил Эдик. – А директор Лобанов систематически нарушал трудовое законодательство, эксплуатируя мой доблестный труд!
– Молчал бы уж, мастер-ломастер.
– Какие вы… – улыбнулась Неферит. – Тут зловещие тайны, убийства, стервятники кружат в ожиданьи, когда и до нас доберется смерть… А они все шутят!
– Стервятники, Неферит, – улыбнулся Сергий, – сдохнут с голоду, дожидаясь нашей смерти.
– Как говорил мой дед Могамчери, – тут же встрял Эдик, –
– Ладно, пролетарий, – сказал Сергей, – пошли.
Пятеро миновали ворота Солнца, и вышли на мощеную улицу, рассекавшую город на две половинки, северную и южную. Храмовый комплекс и цитадель занимали возвышенность на севере.
– Нам туда! – сказала Неферит.
Ворота крепости стояли открытыми, их никто не охранял, да и от кого? Но за стенами цитадели обнаружилась масса вооруженных легионеров – шагавших парами, стоявших на часах.
– Чего это они? – удивился Искандер.
Сергий молча пожал плечами.
– Давайте я схожу в новый храм Тота, – предложила Неферит, показывая пальчиком на типичный эллинский периптер, – и разузнаю?
– Давай, – кивнул Роксолан, – а мы пока прогуляемся…
– Встретимся на агоре, – сказала Неферит. – Я скоро… Сергий! Видишь во-он того человека?
Лобанов посмотрел туда, куда показывал подбородочек девушки, и увидел малорослого, круглоголового человека в белых сандалиях и в подобии хитона с мелкими складками по подолу. Круглая голова была выбрита до блеска и сверкала на солнце.
– Это «великий пятерик храма Тота», – тихо пояснила Неферит, – верховный жрец!
– Запомним… – прищурился Сергий.
Оставшись вчетвером, друзья зашагали дальше, мимо храмов Амону и Афродите, мимо булевтериона – большого амфитеатра, где собирался на заседания городской совет, мимо мацеллума – крытого рынка с круглым святилищем по центру перистильного двора, мимо квадратной агоры, окруженной колоннадой, и вышли прямо к храму Тота, «Дважды великого и трижды величайшего». Архитектура была стандартная – два высоченных «бехен», как сами египтяне называли пилоны, украшали фасад и служили фоном для исполинской статуи клювастого Тота, высеченной из красного гранита. Два обелиска («чехен» – запомнил Сергий) торчали по бокам колосса. Высокие двери с нашлепками из азема были заперты, перед ними стояло четверо легионеров с копьями. Квадратные щиты-скутумы опущены на каменные плиты мостовой, мускулистые руки сжимают рукоятки мечей. Полная боевая готовность.
– Здесь нас могут не пустить, – прокомментировал Эдик.
Легионеры будто и не слышали его голоса, они все так же выпячивали подбородки, глядя поверх голов с надменностью верблюдов.
– Эдик, Гефестай, – негромко скомандовал Сергий, – обойдите храм кругом!
Эдик открыл было рот для комментария, но Гефестай молча показал ему здоровенный кулак: смех смехом, но приказы не обсуждаются! Парочка удалилась в проулок между величественным храмом Тота и святилищем помельче, где отправляли службу Нехемтауи. Храм Тота окружала глухая каменная стена высотою в тридцать локтей. Сергий прищурился: а верх храмика Нехемтауи примерно на одном уровне со стеной… И проулок узок – шага четыре поперек, от силы – пять…
– Гляди! – перебил его мысли Искандер. – Этот возвращается… пятерик!
Лобанов глянул – между колоннами агоры мелькали белые одежды верховного жреца. Идея созрела мгновенно.
– За мной! – бросил Сергий.
Незаметные в тени портика, они подбежали к агоре, и зашли за спину пыхтящему жрецу. Ничтоже сумняшеся, Роксолан сделал неуловимое движение – уколол жреца пальцем в нервный узел на шее, и «великий пятерик» сомлел, упал бурдюком на руки Тиндарида и Сергия.
– Повели! – крякнул Роксолан, подхватывая жреца. Искандер приобнял особу духовного звания с другой стороны.
Дотащив размякшего жреца до дверей храма, Сергий нахмурился и сделал легионерам жест: разойтись!
– Не видите, что ли? – прокряхтел сын Тиндара. – Жрецу плохо!
– Не положено! – ответили легионеры лязгающими голосами.
Один из них постучал в двери храма древком копья, и на улицу выглянул «хем нечер», слуга божий, один из замов верховного жреца. Легионер тем же движением указал копьем на «великого пятерика», валящегося из рук Сергия и Искандера.
– Головку напекло, – буркнул Роксолан, передавая жреца на руки подскочившим хем нечерам.
– Не вышло! – сказал Искандер по-русски.
– Ну, и ладно! Пошли на агору…
В тени двойной колоннады, замыкавшей агору в квадрат, предприимчивый эллин, кудрявый и жизнерадостный колобок, расставил столы и скамьи. Прохожие часто присаживались – поболтать о том, о сем, на людей поглядеть, себя показать, а колобок тут как тут: холодненького не изволите? И протягивает вино, разбавленное водой, уж неведомо как охлажденной. А где вино, там и закуска…
– Раскручивает бизнес! – ухмыльнулся Искандер.
Сергий хмыкнул только, и присел за стол. Тут же материализовалась шустрая девица из нубиек и, блестя великолепными зубами, поднесла кувшинчик.
– Наши идут, – сообщил Тиндарид.
Гефестай и Эдик перешли агору наискосок, и подсели. Оглянувшись, Чанба доложил:
– Глухо! Везде высоко. Ни бойницы, ничего.
Гефестай кивал только, подтверждая слова товарища.
– А что ты хочешь найти? – осторожно спросил Искандер.
Сергий вытянул из-за складки хитона амулет, и показал друзьям.
– Вот! Это ключ от первой двери к Хи-ку-Дхаути. Где эта «Хи», я понятия не имею, вот и надо подбирать ключики к замочкам. Всего тех дверей четыре, они в разных местах, но пока их все не пройдешь, к «Крепости духа Тота» и близко не покажешься! Первая дверь там, – указал он на храм Тота.
– А чего ты не держишь это в секрете? – заулыбался Гефестай.
– А чего для? – улыбнулся в ответ Роксолан. – «Все за одного, один за всех!»
Друзья оживились.
– А мы думали, ты так и будешь с Неферит шушукаться! – радостно возопил Эдик.