Кентурион
Шрифт:
Подойдя к широкой двери, Зухос взял висящую на цепи деревянную колотушку и постучал. Ждать пришлось долго. Сначала открылся ставень на втором этаже, прямо над дверью, потом заскрипела лестница, и подрагивающий баритон спросил через бронзовую решетку, вделанную в дверь:
– Кто?
– Это я, – коротко ответил Зухос. – Достаточно?
– Я узнал тебя… – вздохнули за дверью.
Громыхнули тяжкие засовы, и дверь отворилась. Зухос сделал знак слугам ждать на улице и вошел. Коренастая фигура хозяина, плохо видимая в темноте, показала рукой на светлый проем, и заперла дверь. Пришелец двинулся в указанном направлении.
Пройдя темной галереей, он вышел к подобию маленького рая – внутреннему двору, где плескался бассейн, били фонтаны, сильно и тяжело пахли низкорослые мирровые деревья с обильной золотисто-зеленой листвой. Прямоугольный двор был окружен плотным строем колонн из кипенного мрамора – именно мрамора, а не египетского белого известняка. Видать, не поскупился старый жмот, привез камень из далекой Каррары…
Коренастый обернулся, и Зухос узнал Иосефа. Купец ничуть не изменился за год – все то же суровое лицо, обветренное и загорелое, цвета седельной кожи, все тот же острый взгляд, и мужественные черты, хранящие былую красоту, проявившую себя именно сейчас, в середине жизни.
– Ну, здравствуй, рабби [44] … – сказал Зухос со скользящей улыбочкой. – Давно не виделись!
Хозяин дома наметил усмешку.
– Только не говори, что соскучился.
Гость рассмеялся, а Иосеф поморщился – голос у Зухоса был на зависть – ясный, звучный, где надо – бархатный и обволакивающий, или гремящий медью, но смех… Грубый гогот, да еще какой-то взвизгивавший, всхрапывавший… Ужас! Не смех, а пытка для ушей…
– Я пришел по делу, – сказал Зухос, отсмеявшись.
44
Уважительное обращение, дословно – «Отец мой».
– Слушаю, – прикрыл глаза Иосеф.
– Пандион уже интересовался насчет оружия…
– И я дал ему ответ, – открыл глаза купец. – Будет золото – будет оружие.
– Учти, – нахмурился гость, – я хочу вооружить легион!
– Хоть два, – улыбнулся Иосеф. – Скажи мне лучше, чего ты этим добиваешься?
– А для тебя это секрет? – осклабился Зухос.
– Тебе нужна власть… – сказал хозяин дома, так, будто ставил диагноз тяжелобольному.
– Да! Мне нужна власть, а Египту нужен новый царь! Новый фараон, которому поклоняются как божеству. Так было встарь, так и должно быть!
– Знаешь, – усмехнулся Иосеф, – почему каббалу боятся и ненавидят все жрецы подряд – и египетские, и эллинские, и римские, иудеи и христиане? Потому что они поклоняются своим богам и молят их, выпрашивая подачки, а каббала меняет человека, возвышая его и приближая к богу.
Зухос оскалился.
– Приближая к «Бесконечному и непостижимому началу», хочешь ты сказать? – проговорил он. – К тому, что вы зовете Эйнсоф? Так это не бог!
– Ты хочешь вступить со мной в дискуссию? – насмешливо усмехнулся сын Шимона.
– Нет! – буркнул его визави. – Просто ты превратно понимаешь мои намерения. Власть над Египтом нужна мне не для того, чтобы упиваться поклонением людских толп. Мне нужно, чтобы эти толпы слушали меня и слышали, понимали и делали то, что я им скажу!
– А станут ли эти толпы счастливее под твоей властью? – вздохнул Иосеф.
– Станут! – уверенно сказал Зухос. – Я освобожу рабов. Пахари станут вкалывать на полях фараона, ремесленники – в мастерских фараона. Это будут трудовики, низшая каста, и я дам им все для счастья – дом, женщину, хлеб и зрелища. А еще будет каста боевиков! Эти воины, что верой и правдой отслужат фараону двадцать пять лет, сходят в походы по его приказу, будут бросаться в атаку с его именем на устах, смогут, по высочайшему повелению, занять место в высшей касте хранителей! Я составлю ее из жрецов, из преданных мне и смекалистых начальников. Вот тогда, – торжественно заключил Зухос, – в государстве будет порядок!
– В каком государстве? – сощурился хозяин.
– Сначала – в Египте, – ухмыльнулся гость. – Потом мне подчинится Нумидия, Киренаика, Мавритания, Иудея, Сирия… Я соберу легионы боевиков и поведу их на Рим! Вся империя покорится мне!
– Но ты на этом не остановишься, – понятливо покивал Иосеф.
– Нет! – крикнул Зухос, разгоряченный своими фантазиями. – Я не стану, как римляне, вести вялую войну с германцами за Данувием и Реносом! Я провозглашу с десяток слабых северных царств, буду стравливать их между собою или мирить, пока не доведу те племена до полного отчаяния и истощения! А после присоединю их все, до самого Янтарного берега, к своей державе, и германцы станут славить меня и благословлять!
– А потом – Индия? – негромко поинтересовался аргентарий.
– Конечно! Парфия, Индия, земли арабов и кушитов! И повсюду будут возводиться храмы в мою честь, и на всех языках зазвучат гимны и хвалебные песни, прославляющие меня! Я хочу этого! И так будет!
– А начнешь ты с Дельты… – проговорил задумчиво Иосеф, приземляя распалившегося «фараона».
– Да… – приугас Зухос.
– Поведешь на римлян буколов, необученных и необузданных «волопасов»…
– Я вложу в их трусливые сердца храбрость и лишу страха!
– Сколько же крови сольется в Нил…
– Война не бывает бескровной, – пожал плечами Зухос, и нахмурился: – Ты отказываешь мне в оружии?
– Нет, – покачал головой Иосеф. – Не я, так другой… Лучше уж я! Но помни: мне нужно золото. Золото и серебро – на этом стоит моя власть! Ты хочешь Рим завоевать, а я его покупаю по сходной цене!
– Послушай… – вкрадчиво заговорил пришелец. – Когда я овладею Египтом, и жрецы водрузят на мою голову красную и белую короны, [45] я сделаю тебя моим чати. Хочешь? Ты будешь распоряжаться всем добром Египта, и станешь по своему разумению умножать его, не забывая о себе!
45
Красная и Белая короны символизируют власть над Верхним и Нижним Египтом. Чати – везир, верховный администратор фараона.
Выслушав лестное предложение, Иосеф осведомился:
– Так у тебя нет золота?
Зухос злобно ощерился.
– Нет у меня золота! – крикнул он. – Пока нет! Но я протягиваю тебе руку!
– А я не принимаю пустой руки, – твердо заявил Иосеф.
Опасный гость усилием воли вызвал грозную силу сетэп-са, напрягся, отдавая мысленный приказ повиноваться, но хозяин не отпрянул в страхе. Он мгновенно сосредоточился, и вытянул руку, выгибая ладонь в жесте отталкивания.
– Ана Бэкоах, – зазвучал его голос, рокоча на низких регистрах, – Гдулат Йаминха, Татир Црура! На Гибор, Доршей Йехудха, Кэбэват Шомрэм!