Кепка с карасями (сборник)
Шрифт:
– Вась! Вась! Коровы ушли!
– Что? Ах, чёрт! – вскакивает Вася. – Куда-а-а?
Потом видит меня и говорит:
– Ну перешорохал ты меня!.. Давай закуривай.
Перешорохал – значит напугал.
Но однажды Вася крепко перепугался. Из-за быка.
Бык чистодорский очень злой. Глаза наливные, как яблоки. Звать Буня.
Он даже траву-то страшно жрёт. Жамкнет, жамкнет и подымает голову – нет ли кого рядом, чтоб забодать.
Он многих бодал: Туголукова бодал, деда Мирошу. Бригадира
На другой день бригадир пошёл к зоотехнику Николаю.
– Что, – говорит, – хочешь делай, надо Буньке рога спилить.
Николаю рога пилить не хотелось.
– У меня такой пилы нет. Надо специальную роговую пилу. Ножовкой их не возьмёшь.
– Подыщи какой-нибудь лобзик, – говорит Фролов. – Что касаемо меня или деда Мироши – пускай бодает. Но вот скоро к нам комиссия приедет. Что, как он комиссию забодает? Будешь тогда отвечать.
Гибель комиссии Николая напугала.
– Ладно, – говорит, – найду лобзик.
И на другой день зазвал к себе вечером Ваську Марея. Стал пельменями угощать. Потом говорит:
– Вася, надо рога пилить.
– Какие, – Вася говорит, – рога?
– Бунькины.
Вася пельмени доел и говорит:
– Нет.
– Вася, он комиссию забодает.
– Пускай бодает, – говорит Вася. – Мне комиссии не жалко.
Так Вася и не согласился. Тогда Николай стал Туголукова уговаривать, плотника.
– Ладно, – говорит Туголуков, – я согласен. Я – человек, Бунькой боданный.
Вечером завели Буню в загон с толстой изгородью. Он как вошёл, сразу понял – дело нечисто. Взревел так, что сразу все собаки отозвались. Задрал Бунька хвост и пошёл по кругу. Разогнался – ударил грудью в изгородь. Изгородь выдержала, а Туголуков на рога верёвку накинул, прикрутил бычью башку к изгороди. Потом и ноги ему связал – стреножил. Только хвост у Буни свободный остался, и этим-то хвостом он всё-таки съездил Туголукова по уху.
Николай залез на изгородь, достал свой лобзик и вдруг над самым ухом у него – трах! – выстрел. Трах! Трах!
– Слезай с изгороди! Всех перестреляю!
Васька Марей бежит, кнутом стреляет.
– Не дам быка пилить!
– Да что ты, Вася? – говорит Николай. – Рога опасны.
– Ничего-ничего, – говорит Вася, – их можно и стороной обойти.
Так и не дал спилить Буньке рога. И правильно сделал. Хоть и злой бык, зато настоящий. Чистодорский. Уважаемый.
Выстрел
Школа у нас маленькая.
В ней всего-то одна комната. Зато в этой комнате четыре класса.
В первом – одна ученица, Нюра Зуева.
Во втором – опять один ученик, Федюша Миронов.
В третьем – два брата Моховы.
А в четвёртом никого нет. На будущий год братья Моховы будут.
Всего, значит, в школе сколько? Четыре человека. С учителем Алексей Степанычем – пять.
– Набралось-таки народу, – сказала Нюрка, когда научилась считать.
– Да, народу немало, – ответил Алексей Степаныч. – И завтра после уроков весь этот народ пойдёт на картошку. Того гляди, ударят холода, а картошка у колхоза невыкопанная.
– А как же кролики? – спросил Федюша Миронов.
– Дежурной за кроликами оставим Нюру.
Кроликов в школе было немало. Их было больше ста, а именно – сто четыре.
– Ну, наплодились… – сказала Нюрка на следующий день, когда все ушли на картошку.
Кролики сидели в деревянных ящиках, а ящики стояли вокруг школы, между яблонями. Даже казалось, что это стоят ульи. Но это были не пчёлы.
Но почему-то казалось, что они жужжат!
Но это, конечно, жужжали не кролики. Это за забором мальчик Витя жужжал на специальной палочке.
Дежурить Нюрке было нетрудно.
Вначале Нюрка дала кроликам всякой ботвы и веток. Они жевали, шевелили ушами, подмигивали ей: мол, давай-давай, наваливай побольше ботвы.
Потом Нюрка выметала клетки. Кролики пугались веника, порхали от него. Крольчат Нюрка выпустила на траву, в загон, огороженный сеткой.
Дело было сделано. Теперь надо было только следить, чтобы всё было в порядке.
Нюрка прошлась по школьному двору – всё было в порядке.
Она зашла в чулан и достала сторожевое ружьё.
«На всякий случай, – думала она. – Может быть, ястреб налетит».
Но ястреб не налетал. Он кружил вдалеке, высматривая цыплят.
Нюрке стало скучно. Она залезла на забор и поглядела в поле. Далеко, на картофельном поле, были видны люди. Изредка приезжал грузовик, нагружался картошкой и снова уезжал.
Нюрка сидела на заборе, когда подошёл Витя, тот самый, что жужжал на специальной палочке.
– Перестань жужжать, – сказала Нюрка.
Витя перестал.
– Видишь это ружьё?
Витя приложил к глазам кулаки, пригляделся, как бы в бинокль, и сказал:
– Вижу, матушка.
– Знаешь, как тут на чего нажимать?
Витя кивнул.
– То-то же, – сказала Нюрка строго, – изучай военное дело!
Она ещё посидела на заборе. Витя стоял неподалёку, желая пожужжать.
– Вот что, – сказала Нюрка. – Садись на крыльцо, сторожи. Если налетит ястреб, кричи изо всех сил, зови меня. А я сбегаю за ботвой для кроликов.