Кэрран. Взгляд Царя Зверей
Шрифт:
*** *** ***
Баттеркап-Крик был тихим пригородом Северного-Кобба, где жили представители класса выше среднего. Большинство домов были двухэтажными и кирпичными. Вокруг жили молодые обеспеченные семьи с детьми и пожилые старики, купившие дома в свое время и оставшиеся здесь. Ухоженные лужайки, красивые машины на подъездных дорожках, массивные решетки на окнах и бронированные двери. Безопасные, удобные дома для людей, которые работали на достойно оплачиваемой работе, и людей, вышедших на пенсию.
Дерек медленно подъехал к обочине перед домом и остановился, подождать
Дом Пола и Джоанн Паркер ничем не отличался от других на этой улице, за исключением того, что он находился рядом с огражденным лесным участком. На мой вкус поблизости слишком много соседей. Дом резко контрастировал с простой изолированной хижиной Бориса. Предположу, что это разница в восприятии общества. Все зависит от того, пчела ты или медведь. Некоторые чувствовали себя в большей безопасности, когда рядом были другие люди, и уязвимыми — сами по себе. Пчелы собираются в улье. Это мне и напомнило местные окрестности — соты. Все дома, как один. Если бы я знал схему одного из них, например своего, то уверен, что без проблем смог бы перемещаться по любому соседнему даже в темноте. Идеально подходит для пчел. С другой стороны, медведи были обособленными и наслаждались уединением в своих берлогах. В медвежью пещеру нельзя просто так зайти. Борис был похож на медведя, поэтому он так хорошо ладил с Мэхоном. Была ли его дочь пчелкой, или она просто вышла за нее замуж?
Мы подошли к двери, Дерек двигался на шаг позади и осматривал улицу. Две двери: решетка и прочная деревянная с цветным витражом по центру. Я постучал по металлической сетке.
Нет ответа.
Попробовал защелку. Не заперто. Я открыл ее и постучал немного сильнее в деревянную входную дверь. Я знал, что они дома. Если бы они ушли, мне бы об этом сообщили. Часть меня хотела, чтобы они ускользнули, и мне не пришлось допрашивать женщину, потерявшую отца. Даже, черт возьми, если бы это могло быть ключом к разгадке.
Не повезло. Я почувствовал движение, и дверь открыл высокий рыжеволосый мужчина с очень голубыми глазами за очками в металлической оправе. Некоторое время он смотрел на меня, не узнавая, а потом его осенило.
— Милорд. — Он склонил голову. — Пожалуйста, проходите.
Я последовал за ним, закрыв за собой дверь.
— Ваш друг не войдет? — Спросил он.
— Нет, он останется снаружи и присмотрит за машиной, говорит, что в таком неблагополучном районе кто-то может ее угнать. — Не уверен, зачем я решил подколоть этого парня. Что-то в нем меня беспокоило.
— Мы в опасности? — Он решил проигнорировать мою шутку. Может, Джим прав, говоря, что я не такой уж забавный. Да, не-е.
— Причина, по которой я здесь — попытаться это выяснить, прямо сейчас опасности нет. Снаружи повсюду люди, которые следят за домом, чтобы вы были невредимы. — И чтобы вы не дали деру, чего я мудро решил не добавлять. — Мистер Паркер, каковы были ваши отношения с тестем? Вы ладили? — Нет необходимости быть деликатным, нужно задать
Паркер скривился, словно попробовал что-то кислое.
— Его было трудно любить. Он часто говорил мне, что я бесполезен для общества. У него были очень конкретные идеи о том, что мужчина должен знать и делать, например, уметь работать руками и сражаться.
— И это раздражало? — Я не уточнил, имел ли в виду знание или действие.
— Нет, я никогда не был физически развитым человеком, но я неплохо соображаю. Я получил образование и использую свой мозг, чтобы прокормить семью и возвести крышу над головой. А если мне нужно ее отремонтировать или построить патио, я плачу за это профессионалу. Борис этого не понимал, говорил, что я должен делать это сам вместо того, чтобы впускать в дом посторонних. Мол, никаких других мужчин не должно быть рядом с моей семьей. Его мышление было средневековым. Ему неважно, что те люди тоже должны зарабатывать себе на жизнь, а я понятия не имею, что делать с циркулярной пилой, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Его лачуга, он построил ее сам, собственными руками. Он так гордился этим.
Ого, наверное, я задел его за живое.
— Вы бывали там, чтобы повидать его?
— Несколько раз… всегда с Джоанн и детьми. Он был подлым сукиным сыном, но любил своих внуков. Я позволял им видеться. Хотя, он и портил их.
— Как именно?
— Да, знаете, игрушки, игры. — Он махнул рукой. — Дарил им деньги. Пусть мальчики бегают по лесу, как дикие животные, охотятся, ловят рыбу и даже спят на улице. Им это нравилось.
— Сколько им лет?
— Дэвиду — пятнадцать, Дэниелу — тринадцать, оба родились в июне, как и я. Странно, да?
Пол, Дэвид и Дэниэл? Здесь была определенная тенденция. Может, они были религиозны?
— Мы еще не сказали им. Боюсь, они тяжело воспримут это. Он единственный дедушка, который у них был. Мой отец умер, когда я был ненамного старше их. Заработался до смерти. Так говорила моя мать, но это была не работа, а игра.
Интересно.
— Что это значит? — Если внимательно слушать, то у каждого найдется история.
— Отец был каменщиком во Флориде. После того, как магия вернулась, хороший каменщик мог довольно неплохо зарабатывать на жизнь. Проблема заключалась в том, что он тратил деньги быстрее, чем зарабатывал, иногда даже до того, как мать успевала оплатить счета. Он был тем, кого сейчас принято называть «высокопродуктивным» алкоголиком. Все его любили, говорили, что он забавный малый, отличный друг. Только не для нас, я помню, как мама плакала, потому что он просадил всю зарплату в баре. — Он сделал глубокий вдох и выдохнул. Он смотрел куда-то вдаль, переживая болезненные воспоминания. — Я не думаю, что она очень любила его, и мне кажется, что я, действительно, не знал его. Когда мне было шестнадцать, его тело нашли в «Штопоре».
— Это бар или вроде того?
Он посмотрел на меня и даже немного улыбнулся.
— Нет, это болото, вроде заповедника, к югу от Форт-Майерса. Отец ходил туда на охоту не реже одного раза в месяц. Знаете. — Он позволил словам повиснуть в воздухе. — Он гордился тем, что был пантерой, ходил к своим приятелям, как он их называл, в небольшую стаю в Эверглейдс. Никогда не брал нас с собой. Однажды моя мать призналась, что думает, у него там есть другая женщина. Он отдавал ей деньги, наши деньги. Так что я буду честен с вами, мне никогда не нравился мой отец. Так же как никогда не нравился Борис.