Кэти Малхолланд. Том 1
Шрифт:
Был канун Рождества. Уже пять часов, а Эндри все еще нет. Кэти уже не надеялась, что его корабль придет сегодня, потому что начался отлив.
На прошлой неделе она купила на рынке новогодние украшения, чтобы развесить их над камином: бумажную куклу, одетую в красное с синим, бумажного клоуна на веревочке и гирлянду из цветной бумаги. Но она не стала их развешивать – настроение у нее вовсе не было праздничным, и приближение Рождества и Нового года не могло рассеять ее страхи, усиливающиеся с каждым днем. А теперь еще Энди запаздывал,
Она просидела возле камина, пока угли в нем не догорели. Когда огонь погас, она встала и начала готовиться ко сну – и вдруг услышала знакомые шаги на лестнице. Не в силах пошевелиться от радости, она стояла, прижав ладони к щекам и глядя на дверь. Дверная ручка повернулась, и знакомый голос позвал:
– Кэти, Кэти.
Сорвавшись с места, она бросилась к двери и отодвинула засов. Упав в его объятия, она, к его великому удивлению, разрыдалась.
– Кэти! Кэти! Что с тобой? Подожди, подожди минутку.
Осторожно отстранив ее, он вернулся на лестничную площадку и внес в комнату сумку и большой длинный сверток. Закрыв за собой дверь, он поставил вещи на пол и подошел к ней. Она стояла, опершись спиной о стол и спрятав лицо в ладонях.
– А теперь объясни мне, что случилось, – сказал он, снова обнимая ее. – Почему ты плачешь?
Она хотела заговорить, но ее душили рыдания, и она не смогла вымолвить ни слова. Он стоял в недоумении, гладя ее по волосам и время от времени оглядывая комнату, словно в поисках ответа. Наконец его взгляд остановился на двери в спальню.
– Лиззи? – обеспокоенно спросил он. – Что-нибудь случилось с Лиззи?
Она медленно покачала головой, не отнимая лица от его груди.
Он еще раз осмотрел комнату.
– Скажи мне, Кэти, что же, в конце концов, случилось? Кто-нибудь тебя обидел? Может, они?
Он топнул ногой по полу, давая тем самым понять, что имеет в виду соседок, но она снова покачала головой.
– Тогда в чем дело, Кэти? Ты должна мне сказать. Твой брат? Это он тебя обидел?
– Нет, нет, – с трудом выговорила она. – Прости меня, Энди, я не хотела тебе говорить. Но сейчас я расскажу тебе все, как было. Пойдем, сядем.
Она схватила его за руку и потащила к камину, где он сел на свой стул с высокой спинкой и усадил ее к себе на колени. Обняв его и прижавшись головой к его шее, она принялась рассказывать.
Когда она закончила говорить и он никак не прокомментировал ее рассказ, она подняла голову и заглянула ему в лицо. Он смотрел на огонь в камине, и прошло несколько секунд, прежде чем он взглянул на нее.
– Ты сказала мне все, Кэти, но не сказала его имени. Я хочу знать его имя.
– Я не могу, Энди. Не могу. Я… я боюсь. Я так боюсь! Я больше не хочу бед. Я уже и так слишком много страдала, Энди. Слишком много.
– Но неужели ты не понимаешь, Кэти! – Он схватил ее за плечи и встряхнул. – Тебе ведь только хуже от того, что ты пытаешься скрыть это от меня. Ты продолжаешь страдать, ты все время живешь в страхе. Скажи мне, кто он, и я положу этому конец.
– Нет, Энди. – Она высвободилась из его объятий и встала на ноги. – Я никогда не скажу тебе, кто он. Никогда.
Он сидел на самом краю стула и, задрав подбородок, смотрел на нее.
– Я сам узнаю, кто он, – решительно заявил он. – Всегда есть способ узнать правду. Я могу пойти в дом, где ты работала, и где все это началось, и выяснить, кто был отцом твоего ребенка.
– Прошу тебя, Энди, не делай этого. Это ни к чему хорошему не приведет. – Она поднесла к груди сомкнутые руки, и этот жест означал мольбу. – Не надо, Энди, не ходи туда. Пусть все останется, как есть. Я вообще не должна была тебе ничего рассказывать. Я рассказала тебе, потому что… потому что мне было так тревожно, так страшно. Я боялась, что он пришлет сюда полицию.
– О Господи! – Эндри вскочил на ноги. – Разве я могу уехать, зная, что ты живешь в страхе? Разве я могу оставить тебя, зная, что ты каждую минуту дрожишь и ждешь прихода полисмена? Этому должен прийти конец, Кэти. Она сделала слабую попытку улыбнуться.
– Ты только что приехал, Энди, а уже говоришь об отъезде. Прости, что я заставила тебя волноваться. Мне бы следовало молчать. – Она обвила руками его шею и прижалась к нему. – А теперь забудь обо всем и скажи мне лучше, сколько времени ты пробудешь на этот раз.
Он немного помолчал, глядя ей в лицо, потом ответил:
– Три или четыре дня. Может, даже больше, потому что во время праздников вряд ли будут загружать.
– О, это чудесно. Чудесно. Поэтому давай не портить друг другу праздник и забудем обо всем плохом.
– Да, ты права, давай забудем обо всем плохом. – Он наклонился к ней и крепко поцеловал в губы. – Ну а теперь давай посмотрим, что я тебе привез! – воскликнул он и, пройдя через комнату, поднял длинный сверток, который он оставил у двери. – Попробуй-ка угадать, что это?
Она подошла к нему и, стоя рядом с ним, посмотрела на сверток.
– Я не знаю, Энди. Даже представить себе не могу.
– Ну, тогда сейчас узнаешь.
Он быстро развязал бечевку и сорвал оберточную бумагу. Изумленному взгляду Кэти предстала большая стеклянная керосиновая лампа. Поставив лампу посередине стола, Эндри посмотрел на Кэти, с удовольствием наблюдая, как ее заплаканное лицо озаряется радостью.
– О, Энди, Энди, какая же она красивая!
Она протянула руку и дотронулась до бледно-розовой фарфоровой чаши, служащей резервуаром для керосина, пробежала пальцами по тонкой синей ножке, ведущей к фигурному основанию лампы, которое своей формой напоминало раскрытую раковину.
– Но где же ты ее взял, Энди? – спросила она.
– Здесь, – он удовлетворенно раскачивал из стороны в сторону своей большой светловолосой головой. – Здесь, в Шилдсе.
– Здесь? – Она смотрела на него с удивлением.