Кэтлоу

Повсюду, где щипали траву бизоны, пасся скот или, взмахивая хвостами, неслись вскачь мустанги, везде, где только были люди, они говорили о Бидже Кэтлоу.

Выходец из суровой труднопроходимой местности, простирающейся вдоль Ньюкаса, он мог объездить любое животное, как с копытами, так и без, лишь бы только оно выдержало его вес. Биджа хвастал, что одолеет в драке каждого, не даст никому себя обогнать, у кого угодно отобьет девчонку, и всегда был готов доказать свои слова на деле, приняв вызов.

Собравшись вокруг костров, разведенных возле фургонов, или в походных лагерях,

Полное его имя было Абиджа, однако, как это принято здесь, на границе, имя сократили до Биджи, и теперь по-другому к нему не обращались. Широкоплечий и крепкогрудый, ирландец по происхождению, он испытал на своем веку все, что только можно: участвовал в войне между штатами, покинув театр военных действий с тремя наградами за храбрость, трижды попадал под трибунал и приобрел репутацию человека, которого лучше иметь на своей стороне во всем, начиная от гулянки и кончая схваткой не на жизнь, а на смерть, что в здешних краях было не редкостью.

С гривой густых волос, с нравом широким и открытым, как прерии Пэнхендала, он всегда был готов драться с чисто ирландским упорством, а там, где были задеты его интересы, Биджа Кэтлоу не признавал никаких законов — ни людских, ни Божьих. Однако закон, напротив, интересовался Биджей Кэтлоу. Точнее, один из представителей закона — маршал Бен Кауэн.

К тому времени, когда Бидже и Бену исполнилось по пятнадцать лет, они уже успели по три раза каждый спасти друг другу жизнь. Биджа четыре раза отвалтузил Бена, а тот в свою очередь столько же раз избил Биджу. Бен был крутым, добродушным и серьезным, Биджа — крутым, добродушным и… диким, как необъезженный мустанг.

В девятнадцать лет Бен Кауэн уже стал помощником шерифа, а в двадцать три — маршалом полиции. Биджа, достигнув двадцатитрехлетнего возраста, прослыл похитителем скота и разбойником, за которым числились три убийства.

Однако не врожденная или приобретенная тяга к преступлению была причиной тому, что он свернул с пути истинного на извилистую стезю порока. Виной послужили чисто экономические факторы, присущие только особенностям жизни на осваиваемых переселенцами землях.

Биджа Кэтлоу играл первую скрипку в любых предприятиях, связанных с отловом и выпасом скота, поэтому контракт с «Тамблинг СС» его вполне устраивал, он его подписал. И получал тридцать долларов в месяц, когда неожиданно обнаружил, что внезапный спрос на говядину в Канзасе, связанный с завершением строительства железной дороги до границы с Техасом, превратил длиннорогих техасских бычков из почти никому не нужных диких созданий в средство быстрого обогащения.

Вместо случайных поставок говядины в Миссури, Луизиану или даже Иллинойс и частичного забоя скота на шкуры теперь возникла насущная необходимость организовать постоянное снабжение, поскольку в связи с ростом населения западных городов спрос на мясо резко возрос. Соответственно и цена за голову скота подскочила по сравнению с прежней в десять и более раз.

Владельцы крупных ранчо сразу же предложили премию в два доллара за одну голову неклейменого скота, и Биджа Кэтлоу, который всегда от души выполнял любую работу, с подлинным энтузиазмом взялся за отлов и клеймение, чтобы разбогатеть.

Ему было не привыкать продираться через заросли кустарника — это он умел с детства, Биджа хорошо знал повадки дикого скота, как и то, в каких местах его нужно искать. Рука у него была твердая — с лассо управлялся отлично, а кроме того, имел несколько хороших сильных и быстрых лошадей, знавших повадки дикой скотины не хуже его самого. В первый же месяц после учреждения премии Биджа Кэтлоу заарканил и заклеймил восемьдесят семь голов. А дальше, работая не покладая рук, стал в среднем получать от двухсот до двухсот пятидесяти долларов в месяц. Сумма немалая по тем временам, больше заработать как на ранчо, так и в любом другом месте вряд ли было возможно. Но внезапно все кончилось.

Собравшись вместе, владельцы крупных ранчо порешили, что выплата премий просто глупость, она не вызвана никакой необходимостью, так как отлов и клеймение скота — прямая обязанность тех, кто на них работает. С премиальными было покончено раз и навсегда.

Пришлось распрощаться и с надеждой быстро разбогатеть. Биджа вновь превратился в простого пастуха с оплатой тридцать долларов в месяц, но в отличие от остальных, примирившихся со своей участью, не желал сдаваться без боя.

Его доводы были вполне обоснованными: с какой стати отлавливать и клеймить дикий скот для владельцев ранчо? А почему не для себя? Почему бы не собрать собственное стадо и не перегнать его в Канзас?

В конце-то концов, только одному Господу известно, откуда взялось большинство неклейменого скота на равнинах Техаса. Скотина в здешних краях паслась и размножалась, подобно диким кроликам, еще с тех пор, как тут появились первые испанцы. Никто не предъявлял на нее никаких прав вплоть до последнего времени, когда резко возрос спрос на мясо. Кроме того, в связи с участием в Гражданской войне многие мелкие и средние владельцы ранчо оказались в рядах армии, скотина, принадлежавшая им, одичала. Что уж говорить о том, что некоторые из них с этой войны вовсе не вернулись.

Разве этот скот не принадлежит тем, кто его поймает? Биджа Кэтлоу сколотил группу из таких же ковбоев, каким был сам, и они принялись действовать на свой страх и риск, вдохновляемые энергией и личным примером своего главаря.

Сам же он окунулся в новое дело со свойственным ему энтузиазмом, с которым брался за любую работу, неустанно подбадривая и вдохновляя остальных. Они трудились не покладая рук, не считаясь со временем, и к концу второго месяца собрали готовое к отправке стадо почти в три тысячи голов.

В те годы дикая скотина не была такой редкостью, как в наши дни. Дым от костров, на которых разогревались клейма, постоянно витал в воздухе. Всадники продирались в самую гущу кустарников, выгоняли оттуда бычков, ловили их, ставили клеймо, затем укрощали. Конечно же не обходилось и без неприятностей. Дважды им пришлось отгонять мародеров-команчей, а Негр Джим попал на рога разгневанного быка. Они нашли растерзанное тело несчастного в густой траве, вся земля вокруг была изрыта от ожесточенной борьбы. Смуглокожий, скорее метис, чем мулат, Джим был хорошим наездником и надежным товарищем. Его похоронили там же, где и нашли.