Одинокие боги

Я сидел очень тихо, как и подобает маленькому мальчику, который только-только вступает в жизнь, начинает познавать ее и, волею обстоятельств, оказывается вдруг среди незнакомых людей.

Мне было шесть лет, и мой отец угасал.

Всего лишь год назад я потерял горячо любимую мать. Она скончалась, тоскуя по далекой родине, милой Калифорнии, о которой никогда не уставала рассказывать мне с отцом.

Люди называли Калифорнию теплой и солнечной, но у меня, едва заходил разговор об этой земле, возникало непонятное предчувствие опасности.

Теперь, пересекая пустыню, мы направлялись именно туда, и я был уверен: непременно навстречу беде. Поэтому все мое маленькое существо переполнял постоянный страх.

Отец в фургоне ехал рядом со мной и тщетно старался заснуть, но сотрясающие его время от времени сильнейшие приступы кашля не позволяли даже задремать. А едущие с нами пассажиры то и дело поворачивали, словно по команде, головы в нашу сторону: одни поглядывали с сочувствием, другие — явно с раздражением.

Наш фургон, запряженный шестью мустангами, катился в ночи, подпрыгивая и громыхая на камнях пыльной дороги, которую, казалось, только возница и мог разглядеть. Поистине отчаянная затея: одинокий экипаж с двумя сопровождающими пытался пробраться из Сан-Франциско в Калифорнию...

Глядя в охватывающую со всех сторон наш фургон мглу, я вспоминал разговор, незадолго до поездки услышанный еще в Сан-Франциско.

— Это безумие! — предрекал первый. — У них всего-навсего один фургон? Даже если они благополучно и минуют владения апачей, то уж в Колорадо непременно встретятся с юмами!

— А помните, что произошло с прошлой экспедицией? Конечно, юмы помогли переправиться путешественникам через реку, но едва часть из них добралась до другого берега, они тотчас захватили багаж и провизию, оставили бедолаг умирать с голоду в пустыне, — проявлял редкую осведомленность другой.

— К счастью, кажется, никто не погиб, ни один человек! — успокаивал третий.

— Скажу одно, — подхватил с уверенностью четвертый. — Если кто и сможет провести такой вот фургон через все препятствия, так это только Дуг Фарлей.

— Точно! Ему одному это под силу. Но мы-то лучше подождем до весны. — Мнение большинства выразил пятый. — И отправимся в путь с караваном. Так надежнее...

Когда я рассказал отцу об услышанном, он только покачал головой, возразив:

— Нет, сынок! Мы должны ехать сейчас, ждать невозможно. — И, немного помолчав, добавил: — Не думаю, что все эти россказни соответствуют истине, но надо быть готовыми ко всему... Я не могу ждать весны. Врачи не обещают мне много времени... Я скоро умру, и тебе придется расти и взрослеть без меня, а взрослеть, сынок, всегда трудно. Не верь тому, кто говорит о своей прекрасной молодости как о лучшей поре жизни: он просто забыл, какое это нелегкое для человека время.

И мы с отцом отправились осматривать фургон. Дуг Фарлей соорудил его специально для дальних трудных поездок: обшивка не только тщательно пригнана, но и просмолена, чтобы в случае необходимости иметь возможность переправиться по воде, а стенки для защиты от пуль обиты двойным слоем толстых воловьих шкур.

Такой относительно комфортабельный экипаж мог вместить восемь человек, но теперь нас ехало всего шестеро, включая и меня, а я ведь занимал так мало места. Каждый пассажир, независимо от того, мужчина он или женщина, обязан был иметь с собой хорошее ружье и не менее двухсот патронов к нему, а непосредственно перед отправкой в путь продемонстрировать владельцу фургона свое умение заряжать оружие и стрелять из него.

— Мы будем передвигаться ночью. — Фарлей пристально оглядел каждого. — Запрещается громко разговаривать, шуметь. Стрелять — только в случае крайней необходимости.

— А как с охотой? Можно...

Я оглянулся на голос и увидел крупного, с мощной шеей мужчину в черном костюме. Его звали Флетчер. Квадратное жесткое лицо этого человека с маленькими недобрыми глазками сразу почему-то не внушило мне доверия: он мне не понравился.

— Об охоте не может быть и речи, — резко махнул рукой Фарлей. — У нас достаточно запасов провизии, поэтому мы во время пути ни в чем не будем нуждаться. Любые выстрелы только привлекут нежелательное внимание.

— Вы, мистер, уже когда-нибудь ездили этим маршрутом? — проявлял настойчивость Флетчер, желая непременно все разузнать у хозяина фургона.

— Я совершал такие поездки раз пять и прилично изучил дорогу. Место для каждой нашей стоянки заранее выбрано, но если что-нибудь, не приведи Бог, сложится не так, у меня обдумано несколько запасных вариантов.

— Расскажите все же, как проходили ваши прежние поездки.

— Первый раз я вез охотников с гор. Пятеро, увы, были убиты, и мы потеряли все шкуры.

— Ну, а другие? Столь же неудачны?

— Во второй поездке пассажиры были в основном солдаты, поэтому никаких проблем не возникло, кроме разве нескольких по дороге потерянных мулов. Да... один пассажир заблудился и отстал. В следующий раз я ехал уже с целым караваном фургонов и добрался до Лос-Анджелеса благополучно, не считая оставленных на дороге двух других экипажей. Да и скота пало тогда... ну, совсем немного.

— Лос-Анджелес? Я что-то никогда и не слыхал о таком месте.

— Мы направляемся туда. Это небольшой городок, где живут ковбои, всего в каких-нибудь двенадцати милях от моря.

— Сколько вы, мистер, хотите за проезд?

— Триста долларов с каждого. Оплата сразу.

— О! Это же куча денег!

— Платить или не платить, мистер Флетчер, — ваше дело. Коли будете ждать до весны, это обойдется вам, конечно, в два-три раза дешевле. Но сейчас я говорю только с теми, кто желает отправиться в путь немедленно. — Фарлей помолчал. Потом уточнил: — Отправляемся на рассвете.

— А сколько вы возьмете за поездку сына? — подал голос мой отец.

Фарлей обернулся и внимательно поглядел на меня своими пронзительными глазами.

— Ваш мальчик еще маленький, сэр, поэтому он может ехать за сто долларов.

— Но это же нечестно! — взорвался Флетчер, кипя от негодования. — Вы говорили, что берете только тех, кто умеет стрелять! А этот... малец, да он и ружья-то толком в руках не удержит!

Отец холодно глянул на Флетчера.

— Вы, любезнейший, не беспокойтесь. Еще посмотрим! В конце концов, я стреляю довольно прилично и, думаю, смогу еще постоять за двоих.

— Из-за чего шум? — недовольно поинтересовался хозяин фургона.