Кетополис: Киты и броненосцы
Шрифт:
Два дня назад в «Кровавую схватку» приходил Дядюшка Спасибо. Он редко навещал Чулалонга, но его присутствие всегда было ощутимо благодаря многозначительной приставке «К°» в названии заведения. Чу справился о здоровье, угостил Дядюшку любимым чаем, отдал «ренту». Циклоп сидел на ящике для оружия спиной к собеседникам и делал вид, что ищет блох. Когда он услышал слово «чок-дэ», то не обернулся и не прекратил своего занятия, но слух его обострился десятикратно. Просьба Дядюшки была проста: Маха не должен проиграть. Да, он слышал, что на кон поставлено многое, да, он знает
Циклоп почувствовал, насколько важен для Дядюшки разговор, и Чулалонг почувствовал то же. Кноб Хун не бросается дружбой. Поэтому сегодня боец Махи победит.
А еще победит Циклоп. Но об этом не узнает никто. Вчера поверенный «барона Винклера» сделал ставку на бой. Сумма, необходимая Циклопу для бегства, была почти собрана. Сегодняшний бой поставит точку на многолетнем рабстве. Уже вечером Циклоп сможет отправиться дирижаблем на Мадагаскар. В качестве груза.
Дверь вновь распахнулась, впуская очередного любителя азартных развлечений. Циклоп взялся за цилиндр и оскалился вошедшему в лицо. Гость отпрянул и, коротко ругнувшись, прошел в зал. Циклоп не препятствовал, гость был безоружен.
Ровно в девять Чулалонг кивнул привратнику, тот запер дверь и уселся на ящик с оружием. Бой начался.
Переделкой богомолов Чулалонг занимался сам. Он мог с уверенностью сказать, что это искусство – его личное изобретение. Втайне он гордился тем, что даже Вивисектор, по слухам, не замахивался на столь тонкие операции. Впрочем, Вивисектора интересовали люди и то, что можно сделать из них. Временами он ставил опыты и на животных, но предпочитал человеческий материал.
Чулалонг был не таков, его страстью навсегда стали насекомые. Переделывать их тугие, крепкие тельца, делать их еще крепче и сильнее, вшивая в надкрылья стальные пластинки, вживляя в лапки крошечные металлические детали, усиливая суставы, сочленения, жвалы и мандибулы, – это было настоящее ювелирное искусство. И маленький безграмотный сиамец овладел им в совершенстве. Об этом его таланте не знал никто, кроме Кноб Хуна, – так думал Чу, щекоча крысиными усиками своего бойца. Но в удивительном и прекрасном Кетополисе нельзя быть уверенным ни в чем, и сегодня Чулалонгу предстояло в этом убедиться.
Насекомым не ведом страх – этим свойством и пользовался Чулалонг, зная, что ни один из бойцов не отступит, а значит, победит более сильный. Если ему не помешать.
Бурый богомол весил в полтора раза больше своего соперника за счет металлических имплантатов. Он оттопырил нежное брюшко назад и бросился на светло-зеленого «бирманца», размахивая лапками-пилами. «Бирманец» принял точно такую же позу и скакнул навстречу врагу. Миниатюрные багры сплелись, головы сблизились, казалось, богомолы гипнотизируют друг друга. Невидимая человеческому глазу борьба происходила между ними в мнимой неподвижности. Стремительный, едва уловимый рывок – лапки переплелись по-новому, головы чуть отодвинулись, синхронно дрогнули брюшки – и вновь неподвижность. Бой богомолов.
Над крошечной пятнадцатидюймовой ареной склонились галдящие болельщики. Завсегдатаи знали, это лишь первая фаза недолгого сражения. Противники изучают возможности друг друга. Чулалонг спрятал кисточку в рукав халата, в то время как нетерпеливый Маха лишь мешал своему «бирманцу» постоянными тычками в брюшко. Чу покачал головой – очень трудно будет проиграть такому противнику! Но пока рано вмешиваться, публика не должна заподозрить подвоха.
Богомолы еще несколько раз поменяли захват. Наконец бурый резким движением вывернулся из объятий противника и, не давая тому опомниться, обрушил на него серию «загребающих» ударов. «Бирманец» отпрянул, сведя лапки в молитвенную позицию и прикрыв ими голову и грудь. Маха, не долго думая, ткнул его кисточкой. Чулалонг незаметно поставил правую ногу на маленькую педаль, скрытую под ареной за холщовым абажуром с изображением Будды, побеждающего Мару.
Пора. Он слегка нажал носком ноги, приводя в движение систему ремней и блоков. Медленно набирал обороты маховик динамо-машины, спрятанной под ареной. Достижения науки в области электрического магнетизма хитрый сиамец использовал уже не первый год, ловко вплетая их в сложную систему тотализатора «Кровавой схватки». Он переделывал насекомых, укрепляя их металлическими деталями, и его бойцы становились практически непобедимыми. Но в нужный момент, на вершине триумфа, когда ставки на фаворита превышали все мыслимые пределы, Чу тайком включал свою чудо-машину и жал на педаль. Магнетическое поле угнетало чемпиона, и победа доставалась более слабому. А деньги с тайных ставок перекочевывали в карманы Чу и Кноб Хуна.
Машина откликнулась на действия Чу тихим, почти неслышным человеческому уху гудением. Только очень хорошо знакомый с богомольими боями наблюдатель мог заметить изменение ситуации на арене. Ноги бурого чемпиона согнулись чуть сильнее обычного, брюшко потянуло к поверхности арены. Фаворит недоуменно топтался на месте, пытаясь понять, какая неведомая сила сковывает движения. С трудом повернув голову, он уставился холодными фасеточными глазами на хозяина, словно спрашивая: «Как это понимать?» Но Чу продолжал давить на педаль.
В это время опомнился «бирманец». Одним быстрым движением он преодолел расстояние до соперника, обнял того за корпус и перекусил тонкую шею.
Зрители взревели. Победитель впился мандибулами в оторванную голову, потянул ее на себя, пытаясь унести добычу. Из-под хитина вслед за трофеем потянулась тонкая стальная проволока, укреплявшая сочленение с грудью.
Морщинистый гость с моноклем нагнулся, почти касаясь носом бойцов, и ткнул пальцем в труп бурого богомола.
– Обман! – громко закричал он, выронив от возмущения из глаза стекло.
Чу потянулся, чтобы смахнуть насекомых с арены, но гость оказался быстрее. Он отбросил руку устроителя боев и схватился за край арены. Столик опасно качнулся. Зрители раздались в стороны.
– Мошенник! – кричал морщинистый. – Твой боец – переделанный! Деньги назад!
– Что за глупости ты городишь, почтенный, – вступился за Чулалонга Маха, которому вовсе не улыбался пересмотр результатов. – Уж не считаешь ли ты, что уважаемый Чулалонг – Вивисектор? Да и то сказать, разве можно переделать насекомое?