Кейп-Код и другие пьесы
Шрифт:
БЕН. Да.
ТРЕЙСИ. Ты невероятно, невероятно глупый тип.
БЕН. Вероятно.
ТРЕЙСИ. Я не понимаю. Почему ты рисковал жизнью ради меня, которую совсем не знаешь?
БЕН. Ты бы предпочла, чтобы я позволил тебе утонуть?
ТРЕЙСИ. Я умею плавать. Ты – нет. В результате мне пришлось бы спасать тебя. Ты недоумок.
БЕН. Я бы не возражал.
ТРЕЙСИ. Зачем я тебе нужна?
БЕН. Во-первых, мы занимаемся сексом.
ТРЕЙСИ. Это да, но в более широком смысле. Зачем я тебе нужна?
БЕН. Не знаю. А в чем проблема?
ТРЕЙСИ. Тебе надо быть с такой же занудой, как ты сам.
БЕН. Увы, так и не смог ее найти, вот и остановился на тебе. Что ты читаешь?
ТРЕЙСИ. Эту глупую пьесу, которую ты ставишь.
БЕН. «Двенадцатую ночь».
ТРЕЙСИ. Да. Это действительно глупая пьеса, но она хотя бы интересная. Герцогу нравится быть одному, но он одинок. Оливия хочет оставаться одной, чтобы скорбеть об умершем брате. Оба идиоты. Виола тоже скорбит о брате, который утонул, поэтому одевается, как парень, и никто этого не замечает. А тем временем толпа садистов-пьяниц разыгрывают злую шутку с дворецким. Да кто будет смотреть этот мусор?
БЕН. Вероятно, никто.
ТРЕЙСИ. Я серьезно. И что ты делаешь в этой постановке?
БЕН. Я помреж. Редактор литературной части. И еще много кто.
ТРЕЙСИ. Но зачем?
БЕН. Почему нет?
ТРЕЙСИ. Какая потеря времени. Многие шутки в этой пьесе напрочь лишены смысла.
БЕН. Они были забавными в тысяча шестьсот первом году.
ТРЕЙСИ. Я так не думаю. (Читает). «Протяни руку к масляному персику и пусть она алкает». И что это, черт побери, значит?
БЕН. Это означает, что она приглашает его коснуться ее груди.
ТРЕЙСИ. Нет, конечно.
БЕН. Очень даже да.
ТРЕЙСИ. Мужчины – такие свиньи. Проблема с этой пьесой в том, что я не верю в метафоры.
БЕН. Как можно не верить в метафоры?
ТРЕЙСИ. Да пошел ты.
БЕН. Я так рад, что мы можем вести столь вдохновляющие интеллектуальные дискуссии.
ТРЕЙСИ. Повторяю, с еще большей выразительностью, да пошел ты! (Пауза). Со сколькими женщинами ты спал? Догадываюсь, список короток.
БЕН. Как ты догадалась?
ТРЕЙСИ. Потому что ты такой странный. Так со сколькими?
БЕН. Не так, чтобы со многими.
ТРЕЙСИ. А сколько женщин ты любил? Я хочу сказать, сколько женщин ты действительно, по-настоящему любил? Не просто желал, втюривался, заводил интрижку, зацикливался, чтобы потом сказать себе: «Господи, о чем я думал?» Нет, скольких ты действительно, честно, глубоко любил?
БЕН. Что ж, была Шерри, маленькая девочка, которая жила по соседству, когда мне было пять лет. Ее я любил очень сильно. Моя сиделка, Мередит. Она по-прежнему близкая подруга. Черил, моя девушка в колледже.
ТРЕЙСИ. Это все?
БЕН. Думаю, да.
ТРЕЙСИ. Твоя жизнь была выжженной пустошью.
БЕН. Мы с тобой это исправляем.
ТРЕЙСИ. Да, но у нас просто секс. Ты меня не любишь.
БЕН. А скольких мужчин ты действительно любила?
ТРЕЙСИ. Я никого не люблю. Это мой фирменный знак.
БЕН. Понимаю.
ТРЕЙСИ. Ты все еще любишь свою сиделку?
БЕН. Разумеется.
ТРЕЙСИ. И подругу из колледжа?
БЕН. Да.
ТРЕЙСИ. Значит, меня ты не любишь?
БЕН. Я этого не говорил.
ТРЕЙСИ. Я не понимаю, как ты можешь любить меня, когда ты по-прежнему любишь, как минимум, двух женщин, и еще бог знает сколько других грязных шалав, о которых ты мне не говоришь?
БЕН. Нельзя открывать и закрывать любовь, как кран. Во всяком случае, я так не умею. Вполне возможно продолжать любить человека на каком-то уровне. Я не могу вычеркивать людей из своей жизни только потому, что они перестали меня хотеть.
ТРЕЙСИ. Почему нет? Именно это я и делаю. Так поступают все нормальные люди.
БЕН. И для тебя все закончилось тем, что ты оказалась одна в океане.
ТРЕЙСИ. Я говорила тебе. Я танцевала. Не тонула. Танцевала. Господи, обращай внимание на то, что тебе говорят. Увидев, что ты идешь ко мне, я первым делом захотела отвернуться от тебя и уплыть в Европу. Но ты выглядел так, что, похоже, не понимал, что делаешь, я испугалась, что ты утонешь, вот и позволила тебе вытащить меня на берег.
БЕН. Такой великодушный поступок.
ТРЕЙСИ. Я знаю. Но если я чуть дольше останусь с тобой в этой лачуге, мой мозг начнет гнить, а я обрасту ракушками или чем-то таким. Это твоя сиделка, она была чокнутая, так?
БЕН. У нее были проблемы.
ТРЕЙСИ. И что с ней сталось? Ее посадили под замок?
БЕН. Время от времени она проводила время в психиатрической лечебнице. Теперь ей получше.
ТРЕЙСИ. Она избавилась от ребенка?
БЕН. Нет. Родила.
ТРЕЙСИ. Ребенок тоже безумный.
БЕН. Нет. Выросла на удивление хорошей девушкой, учитывая обстоятельства. Она лишь на пару лет моложе тебя.
ТРЕЙСИ. Срань господня.
БЕН. Я знаю.
ТРЕЙСИ. Ты очень, очень старый.
БЕН. Когда мне стукнет тридцать, я выпью отбеливателя.
ТРЕЙСИ. Ты и твоя сиделка, вы по-прежнему переписываетесь?
БЕН. Я вижусь с ней, когда приезжаю домой, чтобы навестить отца.
ТРЕЙСИ. Занимаешься с ней сексом?
БЕН. Уже нет.
ТРЕЙСИ. Значит, раньше занимался?
БЕН. Да.
ТРЕЙСИ. Когда тебе было пять лет?
БЕН. Нет. Перед тем, как уехал в колледж.
ТРЕЙСИ. Значит, это был подарок на окончание школы?
БЕН. Не совсем.
ТРЕЙСИ. А эта девушка в колледже? С ней ты часто занимался сексом, так?