КГБ в ООН
Шрифт:
Молодость и таланты двадцатисемилетнего Ричарда А. Флинка противопоставлялись солидности и опыту соперника. Представителю республиканской партии Флинку приходилось бороться с устоявшимися симпатиями к демократам, которые издавна пользовались влиянием на 12-м избирательном участке. Флинк был полон решимости занять в Законодательном собрании место своего соперника Дж. Льюиса Фокса.
У избирательной кампании Флинка была одна особенность, которой не обладал Фокс, – ее частично финансировал Советский Союз.
Верьте не верьте, но двое советских сотрудников ООН решили подчинить своему
Но, получив их и заверив советских сотрудников, что в своих выступлениях перед разными организациями он будет вести пропаганду в пользу Кремля, Флинк отнюдь не совершил предательства. Конечно же он не был предателем. Он был патриотом, который, по мнению ФБР, внес серьезный вклад в пресечение первой известной попытки советских агентов, работающих под крышей ООН, внедриться в национальную политику.
Ричард Флинк родился в 1934 году. Его родители, приехавшие в Америку, жили в ней уже много лет. Отец его, уроженец Старой Руссы, прибыл в Штаты в 1906 году, а мать, уроженка Вены, несколькими годами позже. После Ричарда у них родилась дочка Иветта. Супружеская пара жила в уютной квартире в доме под номером 245 на Западной 107-й улице в верхней части Манхэттена. В доме этом Ричард Флинк провел лучшие годы своей жизни.
Ричард учился в общественной школе на 109-й улице между Бродвеем и Амстердам-авеню, где проявил незаурядные способности. По окончании школы он поступил в престижный Стюйвизант-колледж. Он окончил его с почетной грамотой и был принят в университет Брандейс в Массачусетсе. В 1955 году он вернулся в Нью-Йорк и был зачислен на юридический факультет Нью-Йоркского университета, что на Вашингтон-сквер. Жить ему пришлось в общежитии колледжа, в доме номер 33 по Западной Вашингтон-сквер, как раз напротив своего учебного заведения. Учась, он подрабатывал в нью-йоркском офисе прокурора США С. Хазар-да Гиллеспи.
К 1959 году Флинк уже был дипломированным юристом и готовился в июле сдавать вступительные экзамены в Гильдию адвокатов Нью-Йорка. Он занимался на пару с приятелем, которого мы будем называть Джозефом Селдричем. Вместе с ним, выпускником Амхерст-колледжа и Гарвардской юридической школы, он посещал библиотеку Нью-Йоркского университета.
В конце июня Селдрич сказал, что был в «Колизеуме», где проходит советская торговая выставка. Там он познакомился с одним из ее сотрудников, Владимиром Орловым, который отвечал за книжный раздел выставки.
– Он так много слышал о Гринвич-Виллидж, – рассказывал Селдрич, – и ему так хочется прогуляться по нему.
Флинк отлично знал Гринвич-Виллидж. Учась в университете, он жил в самом центре этого района. Он знал тут каждую улицу, каждый приметный дом, каждую достопримечательность.
– Может, ты погуляешь с Орловым? – осведомился Селдрич.
– Конечно, – не раздумывая согласился
На следующей неделе Селдрич привел Орлова на Вашингтон-сквер, и Флинк устроил им экскурсию по Виллидж. У Орлова просто не было слов, чтобы выразить свою благодарность.
– Вы должны посетить нашу выставку, – сказал он. – Там вы увидите много интересного.
Флинк принял приглашение, и Орлов любезно вручил ему пропуск.
О встрече с Орловым и о полученном им приглашении на советскую выставку в «Колизеуме» начинающий юрист рассказал своему другу, молодому человеку, которого мы назовем Милтоном Черником. Черник с восторгом отнесся к знакомству с русским.
– Почему бы тебе не пригласить его ко мне на коктейль? – спросил Черник. – Думаю, компания будет рада повидаться с человеком из Советского Союза.
Флинк сказал, что передаст Орлову приглашение. Через несколько дней он пришел в «Колизеум». Орлов радостно встретил его и провел, как высокопоставленного гостя, по всей выставке, показывая образцы мод, сельскохозяйственные достижения, стенды, посвященные науке, а также экспозицию книг, за которую отвечал сам Орлов. Затем он познакомил Флинка еще с одним сотрудником выставки – с Геннадием Бекеровым.
Флинк передал Орлову приглашение на вечеринку у Черника, которая должна была состояться через три дня.
– Сам я вряд ли смогу прийти, – извинился Орлов. – Вот, может быть, Геннадий…
– Я был бы рад, – улыбнулся Бекеров. Договорились о встрече через три дня после закрытия выставки. Когда в назначенный день около десяти вечера Флинк подошел на условленный угол у Центрального парка, как раз напротив «Колизеума» на площади Колумба, он увидел, что Бекеров уже дожидается его. Но он был не один. Рядом с ним стоял другой русский, который представился Юрием Мишуковым, переводчиком из отдела ООН по обслуживанию конференций.
– Вы не против, если Юрий пойдет с нами? – спросил Бекеров.
Флинк сказал, что это будет просто замечательно.
Вечеринка состоялась в многоквартирном доме в районе Восточных улиц. Скоро Флинк почувствовал, что попал в двусмысленную ситуацию. Гости Милтона Черника не скрывали удовольствия высмеивать русских. Они критиковали политическую линию Советского Союза, издевались над Хрущевым. Словом, визит оказался для русских не очень-то приятным. Поскольку Флинк, пригласивший их, чувствовал ответственность, он попытался смягчить остроту споров. Его приятель Джозеф Селдрич принял его сторону.
Вечеринка кончилась около полуночи. Бекеров и Мишуков предложили Флинку и Селдричу подвезти их. Те согласились. Флинк вылез у университетского общежития, а Селдрич поехал дальше.
Флинк погрузился в подготовку к экзаменам. Сдав их, он стал полноправным юристом. Все это время новые друзья не подавали никаких вестей. Оставив временную работу в прокурорском офисе, Флинк приступил к занятию, знакомому многим молодым людям. Оно известно под названием «шлифовать мостовую». Для Флинка, обаятельного, легкого в общении, красивого, поиски работы оказались недолгими и несложными. Через две недели он был принят в юридическую фирму «Басе и Френд» на Мэдисон-авеню в Манхэттене.