КГБ в смокинге. Книга 1
Шрифт:
— Немедленно прекратите истерику! — реплика Андропова прозвучала, как резкий удар бича. — Будьте мужчиной и ведите себя соответственно!..
Тополев за спиной Андропова переводил, шевеля губами, как мальчик-министрант, эхом повторяющий проповеди падре. До Кошты все доходило смутно, приглушенно, невнятно, словно сквозь толстую подушку.
… — Вам ничего не угрожает…
… — Наши интересы в вашем регионе…
… — Ваша фотография всегда на столе Иларио…
… — Несчастная мать, которая может потерять и второго
… — Будущий президент страны…
Наконец подушку убрали.
— Господин Андропов спрашивает вас, Кошта: вы все поняли?
— Да… То есть не знаю… Все это слишком неожиданно. Что мне надо делать?
— Только подписать эту бумагу, — Тополев подвинул плотный лист ближе к колумбийцу. — Ваша подпись будет означать принципиальное согласие работать с нами. Затем…
— Работать с вами, — задумчиво повторил Кошта. — Во имя чего, господа?
— А во имя чего вы занимаетесь политикой? — спросил Андропов.
— Это моя страна… Я хочу быть полезным ей. Неужели это непонятно?
— Достойная цель, господин Кошта, — улыбнулся Андропов. — Мы с вами совершенно одинаково понимаем истинное предназначение политика. Так что можете и дальше жить с этой философией, мы ничего не намерены в ней менять.
— Но тогда зачем все это? — Кошта взял лист в руки и снова бросил его на стол.
— Подписывайте, Кошта, — мягко, словно обращаясь к капризному ребенку, сказал Тополев. — До посадки осталось три минуты. Вам нельзя задерживаться: у кого-нибудь из пассажиров могут возникнуть подозрения. Поторопитесь и не осложняйте себе жизнь…
Продолжая, как зачарованный, смотреть в глаза Андропову, конгрессмен вытащил из внутреннего кармана пиджака дорогой «Пеликан» с золотым пером, зачем-то пощелкал ногтем по корпусу ручки и быстро расписался.
— Attention, please… — проворковал в динамике женский голос.
— Прощайте, господин Кошта! — Андропов как-то старомодно кивнул и, резко повернувшись, вышел из комнаты.
— Я… Я могу идти? — осторожно спросил колумбиец у Тополева.
— Разумеется, — улыбнулся аналитик. — Но не раньше чем на прощанье я назовусь вам.
— Что? — в глазах Кошты застыло затравленное недоумение.
— Меня зовут Матвей, — как ни в чем не бывало продолжал Тополев.
— Зачем мне это знать?
— О, это чрезвычайно важно! Человек, который назовет вам мое имя, будет представлять нас, то есть людей, с которыми вас связывает бессрочный контракт. В любой точке земного шара. И при любых обстоятельствах. Запомните это, пожалуйста.
— Вы не боитесь совпадения? — впервые с начала этого разговора лицо Кошты немного ожило. — Имя, правда, довольно редкое, но все же…
— Не боюсь, поскольку единственный человек, который его назовет, хорошо вам знаком.
— Вот как? Кто же это?
— Ваш брат Иларио Кошта…
6
Москва. Редакция
25 ноября 1977 года
Возможно, я несколько преувеличиваю свои коммуникативные возможности, однако люди, знающие меня достаточно близко, могли бы подтвердить, что некоторая беспринципность и податливость в отношениях с теми, кто мне нравится, всегда сочетались в моем непоправимо холостяцком характере с редким упрямством и настырностью.
Конечно, я совершила фантастическую глупость, ни с кем не поделившись своим сумасбродным планом. Но, с другой стороны, с кем было советоваться? С моим драгоценным шефом, который проявлял легкомыслие только в постели, да и то не всегда? С сослуживицами по редакции — злостными вязальщицами мохеровых шапочек? Или с моим папенькой-ветераном, который после развода с матерью имел только одну подругу в жизни — газету «Правда», у которой и находил все ответы на любые вопросы?
Короче, выяснив, что мой «предмет» наверняка пребывает в родных палестинах, я положила перед собой написанный накануне сценарий доверительной беседы и, взяв трубку дрогнувшей рукой, набрала семизначный номер.
— Слушаю! — казалось, что в мое правое ухо влили вязкий сироп, настоянный на густом мужском баритоне. Это был, безусловно, он.
— Товарищ Сенкевич?
— Да, это я. С кем имею честь?
— Мне необходимо встретиться с вами по весьма важному делу…
— Может быть, вы все-таки назоветесь?
— Видите ли, мой звонок носит сугубо конфиденциальный характер. Я обязательно отвечу на все ваши вопросы, но только при встрече.
— Я не встречаюсь с незнакомыми женщинами. Даже по весьма важным делам…
В последней фразе он на удивление похоже воспроизвел мою дебильную интонацию. Разговор разворачивался точно по сценарию, и это несколько успокаивало. И тогда я решила перейти к кульминации спектакля под названием «Не мела баба клопоту — купила порося, или Поиск приключений на собственную ж… посредством изобретения Александра Грэхема Белла, именуемого в быту телефоном».
— Видите ли, Юра (ну очень вкрадчиво, однако по-деловому, никакой эротики в голосе), я звоню вам по поручению Юрия Владимировича…
— Простите, о каком Юрии Владимировиче идет речь?
— А что, у нас с вами так много общих знакомых по фамилии Андропов?..
В трубке раздался звук, отдаленно напоминающий короткое всхрюкивание. Ну как если бы поросенка дернули за ухо в тот самый момент, когда он уже окунул пятачок в аппетитные отруби.
— Ах, так… — чувствовалось, что покоритель морей растерян. — И… И что вы хотите от меня?
— Ничего особенного. Только встречи. Поверьте, она одинаково важна как для вас, так и для нас (я произнесла эту идиотскую фразу с многозначительной интонацией и, как мне показалось, достаточно убедительно).