КГБ во Франции

Вольтон Тьерри

То же самое происходило и во внешней торговле. Любая техническая деталь, полученная на Западе, немедленно находила применение в военной промышленности. Отсюда любая торговая сделка с СССР укрепляла в конечном счете его военный потенциал.

Наконец, это проявлялось и в такой специфической области, как шпионаж. Место и роль ВПК в системе, которую мы только что разобрали, показывают, что советские военные имели преимущественное право на всю информацию, полученную разведкой в научной, технической и технологической областях.

2. Методы

Просчитывалось все до мельчайших подробностей. Как показали документы, переданные агентом Фэарвеллом, ВПК разрабатывала годовой разведплан с поразительной скрупулезностью.

Каждая заявка сопровождалась техническим описанием, номером серии, названием фирмы или места, где можно получить оборудование, заказанное тем или иным министерством. Все эти сведения получались благодаря систематическому широкомасштабному сбору необходимой информации.

В период, скажем, перефразируя известный афоризм Маркса, "первоначального накопления информации" данные извлекались в основном из открытой документации (рекламные проспекты, образцы и т.д.), которую КГБ, ГРУ, ученые, советские торговые представительства обычно получают легальным путем. В своих отчетах ВПК подчеркивала, что 90% из сотен тысяч документов, получавшихся ежегодно этими организациями, не являлись секретными.

Каждый год, например, Государственный комитет по науке и технике приобретал полтора миллиона западных научно-технических журналов. Все эти издания изучались с величайшим вниманием. Американский еженедельник "Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи", по-видимому, особенно ценится советскими учеными. Десятки экземпляров журнала каждую неделю отправлялись в СССР самолетами "Аэрофлота". Журнал переводился в течение полета!

ВПК относилась с большим вниманием ко всем международным ярмаркам и выставкам, где можно получить какую-либо полезную техническую документацию. Ежегодно около трех с половиной тысяч советских специалистов направлялись за границу (две тысячи – в США). Официально – для укрепления связей в области науки, на самом деле – для ведения разведывательной работы. В большинстве своем члены Академии наук или ГКНТ, они проходили стажировку в лучших западных университетах (в 1980 году 374 советских гражданина посетили знаменитый Массачусетский технологический институт или приняли участие в международных конгрессах и конференциях).

В одном из документов досье "Фэарвелл", полученном в ВПК, говорилось, что в период с 1979 по 1981 год советские специалисты приняли участие в 35 международных научных форумах с единственной целью: собрать необходимую для военной промышленности информацию (в области космической промышленности, радаров, микроинформатики, солнечной энергетики и т.д.). Среди них многие являлись офицерами КГБ и ГРУ. В своих отчетах ВПК отмечала, что полученные таким образом сведения позволили сэкономить миллионы рублей на научных исследованиях, что эквивалентно трехлетней работе группы из сотни ученых.

ВПК брала на заметку и классифицировала все западные предприятия, которые могли стать поставщиками документации и оборудования для советской военной промышленности. Эта классификация весьма специфична. Ее критерий: интерес, который могла представлять продукция того или иного учреждения для Советской Армии. В США КГБ, ГРУ и другие разведорганы должны были концентрировать свое внимание на следующих компаниях: 1) "Дженерал электрик", 2) "Боинг", 3) "Локхид", 4) "Рокуэлл интернэшнл", 5) "Макдоннел Дуглас", 6) "Вестингхаус электрик…" и т. д. до 32-й фирмы – "Пан-Америкэн". Во Франции под прицелом находились все предприятия, работавшие на национальную оборону: "Аэроспасьяль", "Дассо", "Снекма", "Матра", "Томсон", "Панар" и др.

Правительства западных стран практически не в силах помешать утечке на Восток открытой документации. Это могло бы серьезно нарушить свободный обмен информацией, присущий демократическим странам, а также затормозить необходимую для экономического развития конкуренцию между фирмами. В мире свободного предпринимательства любой новый продукт неизменно становится объектом рекламы – его необходимо выделить из целого ряда конкурирующих с ним образцов и привлечь потенциального покупателя. В военной промышленности

соперничество приобретает особую остроту – ведь любой контракт здесь оценивается в миллионы франков. Вот пример: достаточно получить каталог "Сатори", связанный с продажей французского оружия, чтобы узнать все основные характеристики французских вооружений. Подобная информация была весьма полезна для ВПК и великолепно дополняла разведплан.

В Соединенных Штатах 11 тысяч предприятий так или иначе работают на оборонную промышленность. Это более четырех миллионов рабочих и служащих. Конечно же, нет никакой возможности контролировать их всех. То же самое можно сказать и о 900 тысячах американцев, имеющих доступ к секретной документации (19,6 миллиона документов только в 1984 году). Утечка информации неизбежна.

3. Средства

Около 15% задач, фигурировавших в годовом разведплане ВПК, выполнялось за счет официальных торговых сделок, заключавшихся между государствами или советскими учреждениями и западными фирмами.

За период до 1980 года, например, Советский Союз закупил в Соединенных Штатах, Западной Германии и Японии сотни тонн силиконовых руд, необходимых для производства элементов для компьютеров третьего поколения. С тех пор на вывоз руды было введено эмбарго. Однако ничего не изменилось. СССР продолжал получать этот стратегический минерал через сложнейшую сеть различных акционерных обществ.

Более 300 предприятий в трех десятках стран занимались тем, что переправляли западные технологии в Советский Союз. Некоторые акционерные общества, оказавшиеся фиктивными, были организованы КГБ, ГРУ и другими советскими разведорганами. Большинство из них, впрочем, принадлежало западным дельцам, соблазнившимся, как мы увидим далее, легкой наживой. Москва без колебаний платила им на 50% больше за усовершенствованный компьютер.

Для сбора научной и технической информации КГБ и ГРУ прибегали чаще всего к услугам агентов. В качестве примера назовем лишь Сергея Фабиева и Владимира Золотаренко, которые во Франции были пешками в гигантской сети, раскинутой по всему миру советскими разведслужбами с единственной целью: выполнить задачи разведплана ВПК.

К заслугам Фэарвелла необходимо отнести и то, что, основываясь на его списках агентов, действовавших в десятках стран, западная контрразведка сумела нейтрализовать некоторых из них. Пьер Бурдьоль во Франции и Манфред Рёч в Западной Германии были арестованы, как мы уже знаем, по наводке Фэарвелла. Благодаря ему ФБР напало на след двух американцев, Уильяма Белла и Джеймса Харпера, завербованных польской разведслужбой и работавших на Советский Союз. Белл служил в "Хьюз эйркрафт компани". Он имел доступ к современным разработкам в области радарных систем, ракет класса "воздух-воздух" и "земля-воздух". С его помощью в период с 1978 по 1981 год, год его ареста, СССР сэкономил десятки миллионов рублей и пять лет научных исследований. Джеймс Харпер нанес более ощутимый ущерб. Инженер-электронщик, он передал с 1971 по 1981 год десятки сверхсекретных документов, касавшихся межконтинентальных баллистических ракет.

Старший офицер южноафриканского флота Дитер Герхардт с 1964 по 1983 год передавал ГРУ информацию относительно противовоздушных ракет западного производства. Он был нейтрализован также благодаря Фэарвеллу.

По многим делам еще ведется расследование. Если сравнивать с перебежчиками, такими, как Голицын, то Фэарвелл, конечно, гораздо лучше мог знать западных агентов, предающих родину. Каждый названный человек был – и остается – под внимательным наблюдением западной контрразведки, так как необходимо найти неопровержимые доказательства его предательства, чтобы исключить всякую возможность ошибки. Подобные расследования требуют длительного времени, поскольку КГБ и ГРУ законсервировали большое количество точек, с тех пор как в конце 1982 года Фэарвелл замолчал. Может быть, придется ждать пять, а то и 10 лет, прежде чем перевернется последняя страница в этой главе досье "Фэарвелл".