Кибер эра. Падение небес. За металлической маской
Шрифт:
Страж сжимает кулаки, едва сдерживая себя.
– И это будущее наступит завтра, если сегодня Лорэн и Эйдж будут счастливы, хотя бы один день, – вздыхает капитан. – Я обрек свою возлюбленную и нашего ребенка на жизнь в прекрасной иллюзии. В искусственной реальности, которая позволила им испытать самую качественную имитацию человеческих эмоций. Они были счастливы по-настоящему. Пусть и недолго, – добавляет Джон, роняя тяжелый взгляд. – Я обрек тем самым и себя на то, что однажды неизбежно увижу в их глазах слезы ненависти. Ведь я все это время знал, что, рано или поздно, эта иллюзия рассеется… Поэтому я оставил их и отправился на фронт. Кто бы мог подумать, что оба моих сына вырастут и отправятся за мной… Когда прибыл Дженсен, все было хорошо. Мы сразу нашли общий язык. Но, когда пришел Эйдж, я впервые столь сильно ощутил этот
Арэн сочувствующе опускает голову.
– Эйдж пожертвовал своими мечтами ради своей матери, – продолжает капитан, беря себя в руки. – Он покинул планету, выучился на лейтенанта и отправился за мной и братом, чтобы вернуть нас домой… Но не успел. Время иллюзий прошло, – капитан вздергивает подбородок параллельно полу. – На очередное задание оба моих сына выступили в составе одной группы. В ходе выполнения операции мы понесли потери. Это произошло по вине Эйджа. Он не следовал инструкциям, что свойственно молодым людям. Задача подразделения заключалась в том, чтобы занять уже зачищенную территорию. В случае столкновения с противником, было приказано открывать огонь на поражение. Эйдж столкнулся с берсеркером, но выстрелить не смог. Тогда противник лишил его товарища жизни, – капитан берет паузу. – Боль – лучшее средство формирования опыта. Поэтому молодых всегда строго наказывают за грубые ошибки, тем более, если они стоили кому-то жизни. Мне сделали выговор и поручили роль исполнителя. Моих сыновей заключили под стражу до вынесения приговора. По несчастливому стечению обстоятельств, Эйдж и Дженсен оказались в одном корпусе с захваченным берсеркером. Я пытался донести до руководства всю рискованность данной ситуации, но меня отказались слушать, – Джон глубоко вздыхает. – Уверен, вы помните, что произошло потом.
Арэн сдержанно кивает головой.
– Противник вырвался из клетки и напал сначала на охрану, а затем и на Дженсена, – продолжает капитан. – Услышав этот дикий рев берсеркера, увидев, как столь кровожадный враг бросился на брата, боящийся потерять кого-то еще из своих близких, Эйдж впервые трансформировался в берсеркера, – с трудом говорит Джон. – Чтобы победить врага, нужно стать им. И мой сын стал.
Арэн отводит взгляд в сторону.
– Он потерял контроль над собой и убил всех, кто был в зоне досягаемости, – Джон отворачивается к иллюминатору. – Всех, кто подавал признаки жизни. В том числе охранников и берсеркера. Дженсену крупно повезло, что от атаки противника он потерял сознание. Когда же он пришел в себя, Эйдж уже лежал без сознания, в своей естественной форме. Дженсен вынес Эйджа на улицу и скончался от полученных ран, продолжая держать младшего брата на своих руках.
Шрам на лице Джона тускнеет.
– Ни Дженсен, ни Лорэн так и не узнали страшной правды об Эйдже, – рассказывает капитан. – Сам Эйдж ничего не помнил, когда очнулся. И я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы скрыть факт трансформации своего сына, – тяжело вздыхает Джон. – Все записи были либо повреждены, либо изменены. В рапорте было сказано, что это Дженсен одолел противника перед своей смертью и спас брата, который остался единственным выжившим. Эйдж хотел поговорить со мной, но я решил не вызывать ни у кого подозрений и сохранять дистанцию, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сын воспринял это, как безразличное отношение к нему и к смерти наших близких. Тогда я и увидел в его глазах те самые слезы ненависти.
– Мне очень жаль, Джон, – сочувствует страж.
– Спасибо, Арэн, – благодарит капитан. – Мы прежде не обсуждали этого, за что я безгранично вам благодарен. Но теперь у меня достаточно оснований полагать, что Высший Орелиэнус догадывается о возможностях моего сына. А это значит, что он не упустит шанса их проверить.
– Думаете, Эйджу угрожает опасность? – хочет знать страж.
– Боюсь, что так, – отвечает капитан. – И не только ему, но и моему старому другу, лейтенанту Маэрсу, которого я приставил к сыну сразу после инцидента.
– Как я могу помочь?
– Помните девушку, с которой Эйдж познакомился в академии, и которую потом отобрали для становления стражем?
– Ари Райз.
– Верно. Насколько мне известно, она уже прошла подготовку и слияние. Уверен, от любой другой кандидатуры Эйдж найдет способ избавиться. Но, судя по личному делу, у Ари должно получится стать частью их команды, увеличив общую боеспособность подразделения. Поэтому, Арэн, я прошу вас воспользоваться услугами организации Сайбер Страж и заполнить все необходимые для ее найма формы.
– Будет сделано, капитан.
– Спасибо, – благодарит Джон и активирует громкую связь. – Приземляемся на площадке, – командует он и отключается.
– Что-нибудь еще? – спрашивает Арэн.
– Я собираюсь встретиться со своим информатором, – поясняет капитан. – Сопровождение необязательно, – говорит он и покидает свою каюту.
– Как скажете, капитан, – соглашается Арэн, провожая Джона взглядом.
Золотистый свет величественной башни опаляет лицо со светящимся шрамом и отскакивает бликами от блестящих деталей офицерской сабли. Джон Эйдж покидает треугольный шаттл и спускается по металлическим ступенькам с небольшой парковочной площадки. Перед ним стелется украшенная карликовыми деревьями терраса небоскреба. Капитан неспешна направляется ко входу в здание, не обращая внимания на оглушающие раскаты грома в затянувшемся тяжелыми тучами небе.
Мягкий неоновый свет приглашает капитана в длинный коридор, наполненный интимной атмосферой. Мелодичная музыка, не торопясь, перекликается с едва слышимыми вздохами и стонами от удовольствия, дополняющими и без того головокружительное произведение. Неуловимыми вихрями в воздухе танцует синий дым. В танце его ведет навязчивый аромат, что отдает сладостью цитрусовых растений вперемешку с терпким запахом влажных человеческих тел.
Джон продвигается в самую глубь, неожиданно останавливаясь у одной из картин на стене. На ней изображено, как утопающее в фиолетовом свечении черное солнце жадно вбирает в себя всю силу звезд и, неспособное сдержать ее более, разверзается, порождая новый мир.
– Искусство – язык для просветленных, – доносится откуда-то из темноты вальяжный женский голос.
– Просветление приходит крепко держа за руки непонимание и одиночество, – отвечает капитан на приближающиеся со стороны спины шаги.
Модельной внешности женщина уверенно появляется из темноты, не скрывая хищного оскала, умело прикрытого игривой улыбкой. Открытое лицо, плечи, руки и ноги покрыты едва заметными стыковками панелей. Тонкое короткое платье прикрывает идеально стройное тело. Женщина неостановимо подкрадывается к своей цели, сверкая в неоновом свете открытыми участками искусственной кожи, и нежно прижимается к его спине, беспомощно пряча невинное лицо в гуще своих каштановых волос, но страстно впиваясь тонкими длинными пальцами в его широкую грудь.
– Здравствуй, Джон, – уже сильным и уверенным голосом приветствует она.
– Элеонора, – безэмоционально здоровается он. – Сколько раз я говорил тебе не быть такой резкой?
– Прости, Джон, – неискренне извиняется она, медленно опуская свои руки все ниже, скользя по черной офицерской форме, скрывающей его крепкое тело. – Сколько раз я просила тебя не быть таким холодным? – спрашивает она, прижимаясь к нему все сильнее и вставая на носочки. – Это сводит меня с ума, – шепчет она и пытается укусить его за ухо, но Джон Эйдж быстро разворачивается на сто восемьдесят градусов и вырывается из объятий. Элеонора тут же подается вперед, напирая на него. Капитан пятится назад, но упирается в стену. Элеонора бросается на него, Джон не успевает уклониться, и она прижимает его собой к стене, хватаясь руками за ремень, который он ловко отбивает обратно.