Киберволки
Шрифт:
С линией, штампующей DVD, дела обстоят сложнее. Теоретически, ее тоже можно перевести на выпуск легальной продукции, но найти для DVD такого же неприхотливого заказчика, как для микросхем, нереально. Поэтому с этим цехом мы поступаем по-другому.
Вначале вся территория цеха тщательнейшим образом проверяется на предмет наличия заготовок или, не приведи господь, готовых дисков. Все обнаруженное сваливается в большие металлические ящики, которые складируются в специально предназначенном для этого подвальном помещении. На всех планах здания это помещение отсутствует, обнаружить его можно только случайно. Но какой нормальный человек попрется изучать тесный коридорчик с низким потолком,
Когда схрон заполняют продукцией, никто, конечно, не таскает тяжеленные ящики по пояс в воде. Вода откачивается, вдоль стены протягивается временная проводка, устанавливаются фонари, и рабочие, временно переквалифицировавшиеся в грузчиков, работают в относительном комфорте. А потом, когда аврал заканчивается, коридор снова затапливается водой, рабочие получают честно заработанную премию и расходятся по домам, потому что они считаются как бы уволенными до того момента, когда производство можно будет снова расконсервировать. Впрочем, с формальной точки зрения они у нас вообще не работают, потому что по документам эта линия остановлена в день принятия нового закона об авторских правах и с тех пор ни разу не запускалась.
На первый взгляд, схрон в подвале — не самое надежное место для хранения компромата. Но в подвал не так-то просто войти даже с ордером. Режимный отдел завода, на котором мы арендуем часть территории, относится к подвалам просто параноически. Подозреваю, что не мы одни храним там вещи, не предназначенные для посторонних глаз. Это хорошо — можно сильно сэкономить на взятках.
После того, как основной компромат захоронен в подземелье, наступает время повторного осмотра территории. Обычно две-три болванки где-то находятся. А потом начинается самое интересное.
Пол тщательно подметается, а затем с помощью специальной установки равномерно посыпается пылью. Из соседнего помещения извлекается специально подобранный мусор, который живописно распределяется по цеху, создавая впечатление, что линия действительно простаивает черт знает сколько времени. В качестве финального аккорда в помещение запускается десяток крыс и два десятка мышей из зоомагазина.
Если проверка все-таки приходит, уходит она не солоно хлебавши. Чтобы определить, что линия остановлена не в прошлом году, а вчера, нужна экспертиза. А кто будет ее проводить?
Простого человека со стороны на территорию режимного объекта не допустят. А экспертов, имеющих соответствующий допуск, не так много и я лично знаю почти всех. В прошлом году один не в меру ретивый опер заказал экспертизу, а потом рвал на себе волосы, потому что экспертиза показала, что линия простаивает не менее шести месяцев, в результате чего все другие доказательства, сами по себе весьма серьезные, стали стоить не дороже выеденного яйца. Прокурор приезжал к Василию Дмитриевичу, просил дать хоть сколько-нибудь денег, чтобы коллеги не смеялись, но Василий Дмитриевич денег не дал, а вместо этого порекомендовал лучше воспитывать своих подчиненных. Удивительная была история, уголовное дело рассыпалось без единой взятки и если бы Василий Дмитриевич кому-нибудь об этом рассказал, история вошла бы в легенды, но Василий Дмитриевич никому о случившемся не рассказывал. Василий Дмитриевич — человек умный и знает, чем хвастаться можно, а чем лучше не надо.
За заботами незаметно прошел весь день. Когда процедура консервации подошла к концу, был уже седьмой час. Я позвонил Василию Дмитриевичу, доложил, что все сделано, и спросил, не стоит ли мне к нему подъехать. Василий Дмитриевич похвалил за оперативность и сказал, что подъехать стоит.
12
— Кое-что прояснилось, — сообщил Василий Дмитриевич. — Заказ поступил из Тамбова.
— «Сапфир?» — уточнил я.
— Он самый, «Сапфир».
ОАО «Сапфир» родилось в начале ельцинской эпохи из руин электронного завода, работающего на оборонную промышленность. Производственная база у них раза в три больше, чем у нас, но у нас есть большое преимущество — мы территориально находимся в Москве, а они в Тамбове. Мы ближе к конечному потребителю, мы экономим на бензине и солярке для грузовиков и на взятках на постах ГАИ. Кроме того, у Василия Дмитриевича связей в верхах побольше, чем у Дадамяна.
Ваге Гургенович Дадамян, нынешний хозяин «Сапфира», однажды пытался подкатить к Василию Дмитриевичу с предложением объединить наши компании. Условия предлагались примерно те же, что Путин в свое время предлагал Лукашенко. В отличие от белорусского президента, Василий Дмитриевич не стал долго разводить словоблудие, а отказался сразу, резко и категорично. Дадамян стал намекать на возможные последствия, Василий Дмитриевич пожаловался крыше и неприятных последствий не последовало. Нет, с Дадамяном ничего плохого не сделали, не было ни убийств, ни шантажа, ни портфелей с компроматом, даже маски-шоу не было. Просто однажды к Ваге Гургеновичу подошел один уважаемый человек и вежливо обрисовал ситуацию. Дадамян — человек неглупый, аргументацию воспринял адекватно и от претензий отказался. До поры до времени.
— А вы уверены, что это «Сапфир»? — спросил я. — Уж очень странно все это выглядит…
— Источник абсолютно надежный, — заявил Василий Дмитриевич. — Косвенные данные тоже подтверждают версию. Из Нижнего только что сообщили, что конфискованные диски продали из-под полы Дадамяну.
— Чего он хочет? Передела сфер влияния? Или будет снова предлагать объединиться?
— Вот ты и разберешься, — сказал Василий Дмитриевич. — У меня есть информация только о фактах, но не о намерениях. На контакт со мной Дадамян не выходил, до вчерашнего дня вообще никаких предвестников не было.
— Почему он начал действовать именно сейчас? — задал я риторический вопрос. — Что его спровоцировало? Мы ему дорогу нигде не переходили, все договоренности соблюдали пунктуально. Может, у нас какая-то слабость появилась? Кого-то из крыши поперли на пенсию?
— Типун тебе на язык! — воскликнул Василий Дмитриевич. — Нет, слава богу, ничего такого не было. Эта вот внезапность больше всего меня тревожит. Наверняка все просто объясняется, но до тех пор, пока я это не выяснил, мне не по себе. Может, кто-то из наших орлов слишком борзый наехал на дадамяновских. Может, действительно в верхах начались новые перетряски, может, у нас завтра крыша рухнет, не дай бог. А может, Дадамяну случайно подвернулась возможность поднасрать нам по мелочи, растрясти на дополнительные взятки. Для нас это самый лучший вариант.
— Есть еще один вариант, еще лучше, — заметил я. — Дадамян ошибся. Неправильно оценил информацию или вообще получил дезу.
— Если дезу — это плохо, — сказал Василий Дмитриевич. — Если ему подсунули дезу, значит, кто-то третий начал разводить нас на бабки. По любому, тебе надо во всем разобраться, это сейчас твоя первостепенная задача.
— Разберусь, — сказал я. — Прямо сейчас и начну.
— Начинай. Как что узнаешь, держи меня в курсе.
13