Кибервойна. Как Россия манипулирует миром
Шрифт:
Как СМИ стали самым мощным оружием
в руках Путина
(The Atlantic, США)
Владимир Путин крепко подсел на новости.
Его пресс-секретарь Дмитрий Песков, конечно, использовал другие слова, но смысл обрисованной им картины от этого не изменился: человек в центре мощной всепоглощающей машины, перерабатывающей огромное количество информации и данных по его распоряжению.
«Иногда мы задумываемся о границах человеческих способностей по обработке такого огромного количества информации. Это очень, очень, очень тяжелая работа», – сказал мне Песков.
Свободно говорящий по-английски Песков описал мне процесс:
Эти подборки Путин смотрит в машине, в самолете, в вертолете, сказал Песков.
«Это довольно удобно, когда он едет домой, скажем, из Кремля, если не остается там на ночь. Он может потратить 20 минут на получение картины дня в смысле новостей». Он смотрит телеканалы на английском и немецком, которыми хорошо владеет благодаря работе в качестве агента КГБ в Дрездене в 1980-х годах. Он также читает газеты на этих языках.
«Честно говоря, я бы не назвал Путина опытным интернет-пользователем, – отмечает Песков, – но он умеет использовать некоторые ресурсы, к тому же, он сравнивает то, что видит и слышит в СМИ, с тем, что поступает к нему от министерства иностранных дел о вопросах внешней политики, от специальных служб, других ведомств и т. д.»
Как бывший офицер КГБ и бывший руководитель ФСБ, преемницы КГБ, Владимир Путин хорошо знает цену информации. Но его понимание масс-медиа очень отличается от принципов, изложенных в Первой поправке к Конституции США. Для него все просто – тот, кто контролирует СМИ, определяет, что оно говорит.
«Во главе государственных СМИ должны стоять патриотически настроенные люди, – сказал Путин на встрече с журналистами в 2013 году. – Люди, защищающие интересы Российской Федерации. Это государственные ресурсы, поэтому должно быть именно так».
С первых же дней на посту президента, Владимир Путин уделял много внимания СМИ, и не только государственные, но и частные масс-медиа были поставлены под контроль Кремля.
«Ограничения на СМИ существуют все 15 лет пребывания Владимира Путина у власти», – сказал Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы», последнего независимого радио в России. Мы встретились в декабре. Война на Украине дополнительно способствовала укреплению мнения Путина о СМИ, говорит он. Для президента «это не институт гражданского общества, а инструмент пропаганды. Первый канал, Второй канал, НТВ, международная Russia Today – все они служат для достижения определенных целей как внутри страны, так и за ее пределами».
По словам Венедиктова, Путин на раннем этапе своего президентского срока высказал ему мнение относительно работы СМИ: «Есть владельцы, у них своя политика, и для них это инструмент. Государство – тоже владелец, и СМИ, принадлежащие государству, должны выполнять его инструкции. Масс-медиа, принадлежащие частным лицам, выполняют их приказы. Посмотрите на Руперта Мердока. Как он скажет, так и будет».
Путин придерживается двойной стратегии в СМИ. Внутри России правительство жестко контролирует все масс-медиа, в первую очередь, телевидение, которое смотрят около 90 % населения страны, но также газеты, радио и – все в большей степени – интернет. Связанные с государством новостные агентства продвигают точку зрения Кремля, а независимые СМИ мягко, но настойчиво вытесняются на обочину, теряют влияние и исчезают. При этом за границу Путин транслирует образ нонконформиста, который использует сверхсовременный телеканал RT, международное информационное агентство, чтобы «оспорить монополию Запада на правду». Кремль считает, что основным оружием XXI-го века стала информация, и он уверен, что сможет использовать это оружие более эффективно, чем его соперники.
Когда западные СМИ сообщают, что в России правительство захватывает информационные агентства, на ум приходят картинки: Путин в роли кукловода и вооруженные люди, врывающиеся в офисы. На самом деле в этой стране есть другие способы контроля, менее драматичные, менее заметные, но достаточно сильные.
Можно, конечно, сколотить банду, дать ей оружие и отправить захватывать телецентр. Так было в 1993 году, когда российские депутаты взбунтовались против президента Бориса Ельцина, предшественника Владимира Путина. Штурм провалился, но при нападении на телецентр Останкино погибли 69 человек. В 2000 году, вскоре после инаугурации Путина, спецназ захватил офис и начал изымать документы родительской компании, владевшей телеканалом НТВ, независимым на тот момент каналом, имевшим высокий рейтинг и проводившим журналистские расследования. Правительство утверждало, что дело – в конфликте между бизнесменами, и что владелец НТВ, медиа-магнат Владимир Гусинский, задолжал кредиторам более 300 миллионов долларов, вернуть которые не в состоянии. Менее чем через год телеканал перешел в руки государственной компании «Газпром-Медиа». Оставаясь крупным телеканалом по сей день, НТВ стало политически стерильным и поддерживает точку зрения Кремля.
Но есть и бескровный, современный способ: надавить и спокойно ждать. Проводить законы, ограничивающие работу независимых СМИ. Установить ловушки, используя антитеррористические законы. Поручать налоговой полиции проводить бесконечные проверки неугодного телеканала или связанного с ним бизнеса, постоянно утверждая, что это не имеет отношения к политике. Не убивать, но замучить. Выжать до полной утраты какого бы то ни было значения.
Такой оказалась судьба телеканала «Дождь», названного в честь популярной радиостанции «Серебряный дождь». На сегодняшний день «Дождь» остался единственным телеканалом в России, который показывает неправительственную точку зрения на политическую и общественную жизнь. Основанный в 2010 году, он затрагивал такие чувствительные вопросы, как коррупцию, московские протесты в 2011–2012 годах, и войну на Украине. Однако в 2014 году у телеканала начались проблемы, когда он провел опрос о том, следовало ли сдать Ленинград нацистам во время войны и спасти сотни тысяч людей, погибших в блокаду.
Для многих русских, включая Путина, чьи родные и близкие умерли от голода в блокадном Ленинграде, такой вопрос звучит кощунственно. Под этим предлогом несколько кабельных провайдеров прекратили транслировать «Дождь», и государственный оператор телевещания временно прекратил его передачи. Сегодня телеканал смотрят, в основном, в интернете, хотя некоторые пакеты кабельного телевидения не отказались от него.
В декабре владелец помещения разорвал с «Дождем» договор об аренде. В том месяце я была в Москве, и меня пригласили на интервью об Украине в прямом эфире. Я спросила, куда ехать, и мне назвали адрес. Насколько я помнила после десятилетнего пребывания в Москве, это был жилой квартал. «Да, это жилой дом. Поднимайтесь на наш этаж», – сказали мне сотрудники телеканала.
Шел легкий снег. Я прошла по району, нашла нужный дом, поднялась на лифте на нужный этаж и оказалась среди велосипедов, детских колясок и прочих подобных вещей. Да, телестудия находилась в частной квартире. Справа за компьютером сидела молодая женщина. Слева, в гостиной, была оборудована студия с камерами, освещением и столом, за которым ведущий и гость беседовали об экономике. Я сделала несколько снимков, но сотрудники канала попросили меня не раскрывать точный адрес студии.
Они спросили, нужен ли мне грим. «Ступайте в ванную», – сказали мне. Там меня ждала женщина, профессиональный гример со всеми необходимыми принадлежностями. «Друзья спросили, где я работаю, я сказала, что в ванной», – сказала она со смехом.