Киднеппинг по-русски
Шрифт:
— Чего проще? Мы с тобой в былые времена не такие дела проворачивали. Один только вопрос: этого молокососа из отряда Седого, которого мы засветим, нужно будет как-то обезопасить. Мы его сможем потом вывезти из Грозного или же он пойдет в жертву?
Умар передернулся:
— Конечно, вывезем. Еще не хватает, чтобы мы из-за приезжих своих убивали…
Собеседник, похоже, был удовлетворен разговором. Начал прощаться.
— А на каком крючке ты держишь этого парня? — поинтересовался Умар.
Собеседник взглянул хмуро:
— В свое время он изнасиловал дочь одного известного человека… Слушай, Умар, какая разница тебе-то? Мне ведь тоже что-то нужно иметь для себя, ведь правда?
Умар не настаивал. Кивнул согласно:
— Конечно. Но ты сможешь сделать все как следует?
— Я же сказал!
Слишком хорошо знал Умар своего собеседника, слишком давно они сотрудничали, чтобы настаивать на большей откровенности. Потому сказал лишь: — Ну, смотри. Я на тебя полагаюсь…
Грозный. Дом Умара.
16.00
— Дядя Саша!
Александр встрепенулся. Фу, черт, кажется, задремал маленько!
Память мгновенно вспучилась массой воспоминаний последних дней. Вихрем в голове пронеслись вопросы. Что сейчас, еще день или уже вечер? Сколько времени? Где Умар?.. Надо же, как сморило!
Максимчук открыл глаза. Сел. Потряс головой. Огляделся. Он находился во дворе Умара, на стареньком диванчике, стоявшем на улице под навесом. Рядом приветливо улыбалась разбудившая его девчушка, дочь Умара. Как, кстати, ее зовут-то?.. Забыл. Что-то мудреное.
— Я долго сплю?
— Часа три. Папа сказал — вас не будить пока, потому что вы устали с дороги…
Александр был раздосадован. Прилетел за тридевять земель, чтобы спасать похищенного мальчишку, вместо этого успел лишь соблазнить взбалмошную журналистку, а теперь вот отсыпается после амурных трудов…
— Дядя Саша, вас к телефону.
— Кто?
— Папа.
Максимчук быстро поднялся:
— Где аппарат?..
Умар был краток, говорил намеками:
— Вопрос в стадии положительного решения. Сегодня вечером я сведу тебя с нужным человеком, все детали обговорите с ним сами. Через час я за тобой заеду, будь готов. Все, до встречи!
Девушка стояла рядом.
— Дядя Саша, а вы к нам приехали прямо из Москвы?
— Прямо из Москвы. А что?
— Давно хотела побывать в Москве. Говорят, она красивая… Я много чего хотела бы посмотреть: Ленинград, Киев, Минск… Да и вообще я хотела бы побывать всюду. Сколько раз упрашивала папу взять меня с собой куда-нибудь. Особенно в Москву. А он так и не взял ни разу. А теперь, наверное, уже вообще никогда там не побываю.
— Почему же? Ты у нас еще вон какая молодая, у тебя все впереди. Успеешь еще весь свет объехать.
— У нас в школе говорят, что в Москве чеченцев не любят, документы у них на каждом шагу проверяют и арестовывают ни за что. Так зачем тогда к вам ехать? Ну а когда мы отделимся от России, и подавно нельзя будет съездить…
— А почему это вы решили, что обязательно должны отделяться?
— Так ведь от России сейчас все отделяются. Даже Урал, и тот свою республику создает…
Александр хмыкнул, не нашелся, что ответить девушке.
— Ну а ты-то хочешь, чтобы Чечня отделялась?
— Нет, не хочу. Раньше мы все лучше жили. Так зачем разрушать дом, в котором хорошо жилось? Это мой папа так говорит…
— Правильно говорит. А мы вот разрушаем, — вздохнул Александр.
— Расскажите мне о Москве.
— Ты стихи любишь?
— Очень люблю.
— Тогда я тебе лучше ничего не буду рассказывать, а стихотворение о Москве прочитаю. Хорошо?
Девушка согласно кивнула. И Максимчук начал:
Вечный город, третий Рим. Неудобосотворим… Ты ничтожен, возвеличен, Целомудрен, неприличен, Опорочен, обелен, Свеж и вечно утомлен. Город-склочник, город-хам, Город — непорочный храм Всепрощенья и любви Всех-Невинных-На-Крови… Вечный город, третий Рим, Проклят и боготворим, Ненавидим и любим, Город-смех и город-плач, Город — жертва и палач. Стоязычен, совестлив, Горький баловень судьбы, Город, вставший на дыбы…Вот такая она, наша Москва, — закончил Александр.
— Я не поняла, — призналась юная хозяйка. — Почему склочник? Почему палач?..
— Это коротко не объяснишь… Ну да ладно, девчушка. Скоро папа твой приедет. У тебя чашка чайку для гостя не найдется?
…Александр еще допивал свой чай, когда у ворот коротко просигналила машина. Максимчук поднялся и зашагал к калитке. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Он жаждал действия.
Умар сидел за рулем своего старенького «Москвича». Максимчук плюхнулся на потрепанное сиденье рядом. Чеченец резко утопил педаль в пол.
— Значит, так, Саша. Я сейчас тебя передам с рук на руки одному человеку. Он тебя отвезет к главарю местной банды или к командиру отряда территориальной самообороны — называй его для себя как хочешь. Обо мне не говори никому ни слова ни в коем случае. Про себя тоже особенно не распространяйся. Просто ты некто Никто, приехавший ниоткуда, который представляет интересы отца этого мальца. Ни в коем случае не проговорись, что ты офицер милиции. Пусть они думают, что ты хлопочешь из-за денег. Так будет лучше всего. Сам понимаешь, этим людям нужно будет заплатить. Ну а уж сколько — договаривайся. Тебя такой расклад устраивает?
— Конечно. Я-то не проговорюсь. А тот человек, который меня в банду повезет?..
— Он мой родственник, он меня не назовет. В принципе тебя особенно никто ни о чем расспрашивать не должен. Но смотри не лезь там на рожон. Помни: здесь — Северный Кавказ. И законы у нас резкие.
— А к какому тейпу принадлежат те, кто захватил парня? И эти, к которым мы сейчас едем?
Умар ответил неохотно:
— Как тебе сказать… Разные они, оказывается. Все у нас сейчас перемешалось.
— Не у вас это перемешалось, Умар. Просто преступник, когда чует деньги, не то что с врагом, с чертом помирится, мать родную продаст.