Киднеппинг по-русски
Шрифт:
— Олег, давай с тобой сразу определимся. Мы оба друг другу не доверяем. Товар-то у меня дорогого стоит. Вдруг ты захочешь иметь все вместо части? К тому же мне не хочется выводить тебя напрямую ни на поставщиков, ни на заказчиков. Вот я и перестраховался. Но ты меня вчера убедил, что мы нужны друг другу. Как ты думаешь, быть может, именно такая, взаимовыгодная и взаимонедоверчивая, дружба и есть самая надежная? Согласен со мной? Так что давай-ка не бузи, а заводи свою таратайку и поехали.
Олег быстро сунул руку за спину. Но замер, почувствовав упершийся в живот цилиндр глушителя.
— Не надо, Олежек. У меня пистолет с предохранителя снят. Выстрелить я успею раньше… Так как, поехали?
Прибалт сделал вид, что сдался. Развел руки в стороны, демонстрируя пустые ладони.
Александр резко отпрянул в сторону:
— Повернись!
Тот нехотя подчинился. Максимчук зашел со стороны против солнца, вытащил у Олега из-за пояса брюк за спиной пистолет, сунул в карман куртки. После чего спрятал и свой «ствол».
— Поехали, дружище, — сказал Александр и направился к машинам.
На трассе не было видно ни одной машины. И это вполне устраивало его. Потому что он предвидел, что произойдет дальше.
Солнце теперь светило слева, от снежных вершин гор. Поэтому оперативник краем глаза глядел на асфальт справа. И очень точно поймал по четкой тени момент, когда Олег бросился ему на спину. Он опередил их обоих — и нападавшего прибалта, и предостерегающий окрик Леонида. Шагнув чуть вправо с разворотом, Александр поймал на свой тренированный кулак солнечное сплетение наемника. Тот, хакнув открытым ртом, молча осел на асфальт.
— Леня, помоги! Быстрее же, так тебя растак!
Вдвоем втащили тяжелое мускулистое тело в «мерседес», бросили на заднее сиденье. Лишь теперь на шоссе показался какой-то автомобиль. Но из него ничего подозрительного уже увидеть не могли.
Максимчук защелкнул на запястьях Олега браслеты наручников. Захлопнул заднюю дверцу, сходил к оставляемой машине, принес свой кейс. Сел на место водителя, повернулся к начавшему похрипывать пленнику. Из флакончика влил ему в рот немного остро пахнущей спиртом жидкости, побрызгал ею рубашку на груди. Набросил на наручники, чтобы примаскировать их, висевшую в салоне куртку. Потом еще раз сходил в машину, которую дал ему Умар, перенес «маузер», рацию и остальные вещи.
Можно было ехать дальше.
Максимчук вновь включил микрофон:
— Вариант основной. Поехал.
— Удачи!
— Ну что ж, удачи — так удачи, — согласился Александр.
Губерман все это время сидел молча. Ошарашенный обилием приключений, обрушившихся на него в этот день, он уже ничего не только не мог соображать, но, похоже, и не пытался это делать.
— Ну что, мой юный друг, поехали? — подмигнул ему Максимчук. И повторил понравившуюся фразу: — Приключения, черт побери, продолжаются!
Москва, Улица Кибальчича. Дом Губермана.
12.15
Долгожданный зуммер прогудел, как обычно, мягко и негромко. Но Олег Самопалов от этого звука вздрогнул, как от оглушительного ночного звонка во входную дверь.
Торопливо схватил трубку. Мембрана донесла только одно слово:
— Сигнал.
— Пошли, — кивнул оперативник Николаю.
Бандиты к тому времени разбились на двойки. Одна пара осталась в машине, вторая маячила в подъезде, третья, насколько можно было судить из «жигуленка», поднялась в квартиру Губермана. Поэтому на Олега с Николаем пришлось сразу четверо вымогателей.
«Как в покере — одна «двойка» против двух, — подумалось Самопалову, любившему иногда перекинуться в картишки. — По всем правилам нужно пасовать и выходить из игры…»
Но то в картах. В жизни из игры не выйдешь…
Оперативники неторопливо направились к подъезду. За ними внимательно наблюдали четыре пары глаз. Впрочем, особенно вымогатели не встревожились — они даже допустить не могли, что это могут быть оперативники. Не могли же они знать, что это идут мастера задержания.
…Губерман открыл дверь по первому же звонку и сразу пропустил пришедших в комнату. Оба визитера оказались смуглолицыми мужчинами — один постарше, второй совсем еще молодой. Первым делом они обошли квартиру, заглядывая всюду. Убедившись, что нигде никого постороннего нет, вернулись в зал и опустились в кресла. Молодой наклонился, протянул руку и вытащил из разъема вилку телефона. Другой, напротив, включил стоявший на столе магнитофон.
Лишь после этого они оба выжидательно уставились на хозяина.
— Ну? — коротко спросил старший.
— Где мой сын? — хрипло в ответ поинтересовался Яков Семенович.
Необходимо было всячески тянуть время. Деньги нельзя отдавать до установленного сигнала.
— Получишь, получишь ты своего отпрыска, — ухмыльнулся старший. — Но денежки вперед.
— А если вы обманете? Начнете от меня потом требовать больше? Или с сыном что-нибудь сделаете?
— Я же сказал, что получишь своего отпрыска в целости и сохранности! Ты время не тяни, деньги давай. И без выкрутасов! А то я разозлюсь…
Губерман прошелся по комнате, в волнении потирая руки. Пришедшие понимающе переглянулись.
— Да ладно тебе деньги-то жалеть, — ухмыльнулся старший. — Еще заработаешь!
— Вот именно, — огрызнулся Губерман. — Я их зарабатываю, а приходят такие вот…
— Но-но, доболтаешься, — повысил голос старший. — Ты за них тоже не в шахте уголь на-гора выдаешь. Так что давай без лишних слов!..
— Да зачем мне деньги, зачем? — От страха у Губермана вдруг прорезалась отвага. Он подошел к столику, оперся на него своими пухленькими нежными кулачками и в упор посмотрел старшему в глаза. — Ты мои деньги пропьешь да на баб просадишь. А у меня сын! Понимаешь? Сын! Тебе этого не понять… Вы детей пачками строгаете, одним больше или меньше, вас это не волнует: Аллах дал — Аллах взял… А у меня он единственный. Зачем мне все это, если вы с сыном моим что-нибудь сделаете? У тебя-то самого дети есть? Или для тебя такое понятие, как отцовские чувства, — пустой звук?