Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв.

Рыбаков Борис Александрович

Константин Багрянородный.

О русах, приезжающих из России на моноксидах в Константинополь

«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тотчас выходят со всеми Русами из Киева и отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд и именно в славянские земли.

Вервиаиов (Древлян) Другувитов (Дреговичей) Кривитеинов (Кривичей) Севериев (Север) и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепре, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки… снаряжаются и отправляются в Византию…»

«Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из Невогарды (Новгорода), в которой сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски (Смоленска) из Телюцы (Любеча) Чернигоги (Чернигова) и из Вышеграда (Вышгород близ Киева).

Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой «Самватас (?)»

Данники их, славяне, называемые Кривитеинами (Кривичами) и Ленсанинами (Полочанами),

и прочие славяне рубят однодревки в своих городах в зимнюю пору и, обделав их, с открытием времени (плавания), когда лед растает, вводят в ближние озера.

Затем, так как они («озера») впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают новые…» [441] .

441

Известия византийских писателей о Северном Причерноморье. М.; Л., 1934, с. 10.

Интереснейший рассказ о полюдье императора Константина, ежегодно видевшего своими глазами русские «однодревки» — моноксилы, давно известен историкам, но ни разу не было сделано попытки воссоздать полюдье середины X в. во всем его реальном размахе, как общерусское ежегодное явление. А без этого мы не сможем понять и сущности государства Руси в VIII-Х вв.

Начнем с «однодревок», в которых нередко видели маленькие утлые челноки славян, выдолбленные из одного дерева, чем объяснялось их греческое наименование — «моноксилы». Маленькие челноки, вмещавшие всего лишь по три человека, в то время действительно бытовали, как мы знаем по «Записке греческого топарха», младшего современника Константина [442] . Но здесь речь идет о совершенно другом: уже из приведенного текста видно, что суда оснащались уключинами и веслами, тогда как челноки управлялись одним кормовым веслом и никогда не имели уключин и распашных весел — челнок был слишком узок для них. Характер моноксилов выясняется при описании прохождения их через днепровские пороги: люди выходят из судов, оставляя там груз, и проталкивают суда через порожистую часть, «при этом одни толкают шестами нос лодки, а другие — середину, третьи — корму». Везде — множественное число; одну ладью толкает целая толпа людей; в ладье не только груз, но и «закованные в цепи рабы». Ясно, что перед нами не челноки-долбленки, а суда, поднимавшие по 20–40 человек (как мы знаем по другим источникам). О значительном размере русских ладей свидетельствуют и слова Константина о том, что, проделав самую тяжелую часть пути, протащив свои суда через пороги, русы «опять снабжают свои однодревки недостающими принадлежностями: парусами, мачтами и реями, которые привозят о собой». Мачты и реи окончательно убеждают в том, что речь идет не о челноках, а о кораблях, ладьях. «Однодревками» же они названы потому, что киль судна изготавливался из одного дерева (10–15 м длиною), а это позволяло изготовить ладью, пригодную не только для плавания по реке, но и для далеких морских путешествий.

442

Васильевский В. Г. Записка греческого топарха. — Труды… СПб., 1909, т. ІІ, с. 145.

Весь процесс ежегодного изготовления нескольких сотен кораблей уже говорит о государственном подходе к этому важному делу. Корабли готовились во всем бассейне Днепра («озера», вливающиеся в Днепр) и даже в бассейне Ильменя. Названы обширные земли Кривичей и Полочан, где в течение зимы работали корабелы. Нам уже хорошо знакомо это огромное пространство днепровского бассейна, все реки которого сходятся у Киева — еще в V–VI вв., когда началось стихийное движение северных славянских племен на юг, Киев стал хозяином днепровского судоходства. Теперь во всем этом регионе «данники русов рубят однодревки в своих горах». Правда, Константин пишет о том, что славяне-данники продают в Киеве свои свежеизготовленные ладьи, но не случайно император связал корабельное дело с подданством Руси; очевидно, это было повинностью славян-данников, получавших за ее выполнение какую-то плату.

О применении государственного принципа в деле изготовления торгового флота говорит и то, что Константином указаны областные пункты сбора кораблей на протяжении 900 км: Новгород (бассейн Ильменя), Смоленск (бассейн Верхнего Днепра), Чернигов (бассейн Десны и Сейма), Любеч (бассейн Березины, часть Днепра и Сожа), Вышгород (бассейн Припяти и Тетерева). В Киеве было отведено специальное урочище (очевидно, Почайна?), где окончательно оснащивались все ладьи, доставленные с этих рек. Название этой крепости — «Самватас» до сих пор не расшифровано учеными. Итак, процесс изготовления флота занимал зимнее время и часть весны (сплав и оснастка) и требовал усилий многих тысяч славянских плотников и корабелов; он был поставлен под контроль пяти областных начальников (из которых один был сыном великого князя) и завершался в самой столице.

К работе мужчин, делавших деревянную основу корабля, мы должны прибавить труд славянских женщин, ткавших паруса для оснастки флотилии. Численность торгового флота нам неизвестна; военные флотилии насчитывали до 2000 судов. Ежегодные торговые экспедиции, вывозившие результаты полюдья, были, очевидно, менее многочисленными, но не могли быть и слишком малы, так как им приходилось пробиваться через земли печенегов, грабивших русские караваны у Порогов. Примем условно численность однодревок в 400–500 судов. На один парус требовалось около 16 кв. м «толстины» (грубой, но прочной парусины), что выражалось

примерно в 150 локтях ткани. Это была задача для двух ткачих на всю зиму. Учитывая, что после Порогов ставили запасные паруса, мы получаем такой примерный расчет: для изготовления всех парусов требовалась работа 2000 ткацких станов на протяжении всей зимы, т. е. труд женщин 80—100 тогдашних деревень. Добавим к этому выращивание и прядение льна и конопли и изготовление примерно 20 000 м «ужищь» — корабельных канатов. Все эти расчеты, имеющие, разумеется, лишь приблизительные итоги, показывают все же, что за лаконичными строками источника мы можем и должны разгадывать упоминаемые в них явления во всем их реальном жизненном воплощении. И оказывается, что только одна часть того социального комплекса, который кратко именуется полюдьем, представляет собой значительную повинность. Постройка станов, транспортировка дани в Киев, изготовление ладей и парусов к ним, все это — первичная форма отработочной ренты, тяжесть которой ложилась как на княжескую челядь, так и на крестьян-общинников.

Рассмотрим с таких же позиций самое полюдье как ежегодное государственное мероприятие, раскроем, насколько возможно, его практическую организационную сущность. Трактат императора Константина содержит достаточно данных для этого [443] .

Во-первых, мы знаем земли тех племен (точнее племенных союзов), по которым проходило полюдье. Это область Древлян (между Днепром, Горынью и верховьями Южного Буга), область Дреговичей (от Припяти на север до водораздела с бассейном Немана и Двины; на востоке — до Днепра включительно); обширная область Кривичей в верховьях Днепра, Двины и Волги и, наконец, область Северян, охватывавшая среднюю Десну, Посемье и бассейны верховий Пела и Ворсклы.

443

Рыбаков Б. А. Смерды. — История СССР, 1972, № 1, 2. Карта полюдья на с. 38.

Когда мы изобразим эти четыре области на карте, то увидим, что они охватывают пространство 700x1000 км, почти соприкасаясь друг с другом, но оставляя в середине большое белое пятно. Белое пятно около 300 км в поперечнике приходится на землю Радимичей. Радимичи не включены Константином Багрянородным в перечень племен, плативших дань Киеву. Император был точен: радимичи покорены воеводой Владимира Волчьим Хвостом только в 984 г., после битвы на р. Песчане, спустя 36 лет после написания трактата.

Во-вторых, мы знаем, что полюдье продолжалось 6 месяцев (с ноября по апрель), т. е. около 180 дней.

В-третьих, мы можем приложить к сведениям Константина вычисленную выше скорость перемещения полюдья (не забывая об ее условности).

В-четвертых, мы знаем, что объезд был круговым и, если следовать порядку описания племен, двигался посолонь.

Помножив количество дней на среднюю суточную скорость (7–8 км), мы получаем примерную длину всего пути полюдья — 1200–1500 км.

Каков же мог быть конкретный маршрут полюдья? Объезд по периметру четырех племенных союзов нужно сразу отвергнуть, так как он шел бы по полному бездорожью лесных и болотистых окраин и в общей сложности составил бы около 3000 км.

В летописном рассказе о «реформах» Ольги есть две группы точных географических приурочений: на севере близ Новгорода — Мета и Луга, а на юге близ Киева — Днепр и Десна. Полюдье, отправлявшееся осенью из Клева и возвращавшееся по весне туда же, могло воспользоваться именно этими киевскими реками, образующими почти полное кольцо: сначала путь вверх по Днепру до Смоленска, а затем — вниз по Десне до Ольгиного города Вышгорода, стоявшего у устья Десны. Проверим это подсчетом: путь от Киева до Смоленска вдоль берега Днепра (или по льду) составлял около 600 км. Заезд к древлянам до Искоростеня, где Игорь собирал дань, увеличивал расстояние на 200–250 км. Путь от Смоленска к Киеву вдоль Десны на Ельню (город упоминается в XII в.)т Брянск и Чернигов составлял примерно 700–750 км. Общее расстояние — 1500–1600 км. По протяженности путь Киев — Смоленск — Киев вполне удовлетворяет нас: 1500–1600 км могли быть пройдены с ноября по апрель. Удовлетворяет он нас и в отношении всех четырех упомянутых Константином племенных союзов. Первыми в его перечне стоят Вервианы (Древляне); вероятнее всего, что княжеское полюдье начиналось с ближайшей к Киеву земли Древлян, лежавшей в одном дне пути от Киева на запад. На пути из Киева в столицу Древлянской земли — Искоростень — лежал городок Малин, не упомянутый летописью, но, вполне вероятно, являвшийся резиденцией древлянского князя Мала, сватавшегося к Ольге [444] . Кроме Искоростеня полюдье могло посетить и Вручий (Овруч), лежащий в 50 км к северу от Искоростеня.

444

Третъяков П. Н. Древлянские грады. — В кн.: Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия. М.; Л., 1952, с. 64–68.

Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не стали, могла быть сплавлена по Ужу в Днепр к Чернобылю и оттуда в Киев, чтобы не отягощать предстоявшего кругового объезда.

От древлянского Искоростеня (и Овруча) полюдье должно было двигаться в северо-восточном направлении на Любеч, являвшийся как бы северными воротами «Внутренней Руси» Константина Багрянородного. Следуя на север, вверх по Днепру, полюдье попадало в землю Другувитов (Дреговичей), живших на обоих берегах реки и далее на запад. На восточном берегу Днепра Дреговичи соседствовали с Радимичами [445] .

445

Рыбаков В. А. Радимичи. — Труды Археологической комиссии АН БССР. Минск, т. III, 1932 (на белорус, яз.).